Одержимость смертью

Ева нагнулась, изучая ранения и порезы.

– Кинжал?

– Да. Он попал в кость. Кончик оружия будет обломан, – Моррис показал ей маленький кусочек стали, запаянный в пакет. – Я достал вот это.

– Хорошо. Сначала он ударил её в спину – там, где плечо. – Ева помнила оглушающую, раздирающую на части боль. – Потому что трус, он просто боялся её. Она не видела его лицо – на нём была или маска, или грим. Может костюм, он же связан с театром. Дьявол, – пробормотала Даллас, – это же роль, которую он играет или хочет играть. Потому как он могуществен, вызывает страх, просто хочет, чтобы это было последним, что увидит Гизи.

– Почему? – спросил Моррис.

– У него есть то, что ей нужно, и она не остановилась бы, пока не вернула бы это себе. Разоблачить его. Наказать его. Уничтожить его.

– И сейчас ты должна это сделать.

Ева повернулась к Рорку, кивнула.

– Да, я. Мне нужно домой. Ты можешь повести машину, а я пока переговорю с парой копов.

– Даллас, – произнес Моррис, – как-нибудь мы поговорим об этом.

– Да, как-нибудь, – немного поколебавшись, Ева протянула ему полотенце, а затем на мгновение накрыла его руку своей. – Спасибо.

Охладившись и успокоившись, она шла с Рорком по коридору.

– Она еще здесь?

Ева остановилась, посмотрела на пол, где она сидела с Джанной.

– Нет, думаю, она ушла туда, куда и должна была. Господи, Рорк.

Он крепко сжал её руку.

– Давай разберемся с этим делом, потому что сейчас я не знаю, кто именно тебе нужен: врач или чертов священник.

– Священник?

– Изгонять дьявола.

– Это не смешно, – пробормотала Ева.

– Ты права, не смешно.

Примечания:

(1) - проставка между рукоятью и клинком, назначение которой - избежать повреждения сравнительно мягкой (например, деревянной) рукояти при резе/рубке.

Глава 7

Рорк не задал ей ни единого вопроса, пока они ехали домой. Он молчал, слушая, как Ева разговаривала с копами о ком-то по имени Алексей Баринов. Даллас уже не казалась такой бледной, да и её кожа не была такой горячей, словно готова обуглиться до костей, и Рорк поборол желание отвезти жену прямиком в медицинский центр.

Помимо всего прочего, он считал Еву циничной, основательной и, зачастую, слишком погрязшей в реальности и логике.

Когда она, глядя ему в глаза, с невозмутимым лицом сообщила, что разговаривала с мертвецом, Рорк был склонен поверить ей, особенно после её незамедлительного ответа на простой вопрос на русском «Как твои дела?»

– Хм, – Ева выключила телефон.

– Как готовить венгерский гуляш?

– Что? Я не собираюсь его готовить.

– Я и не прошу. Но как бы ты это делала, если бы решила его приготовить?

– А, это проверка. Ну, нужно порезать немного лука, обжарить его до золотистого цвета, потом ты режешь говядину кубиками, обваливаешь её в муке, добавляешь паприку, потом жаришь это вместе с луком. Затем...

– Хватит.

– Зачем добавлять муку в хорошее мясо? Я думала, мука нужна для всякой выпечки.

– И это доказывает, что о готовке ты знаешь еще меньше чем я, а я почти ничего о ней не знаю. Но все же ты можешь по памяти рассказать рецепт гуляша.

– Это странно и чертовски раздражает. Вот почему я решила поехать домой, а не в Центральное управление. Не хочу внезапно осознать, что разговариваю с каким-нибудь покойником на глазах у других копов.

– Всё же это ты, – пробормотал Рорк, чувствуя странное облегчение. – Происходящее больше смущает тебя, нежели пугает.

– Я даже не верю, что это на самом деле происходит, хотя и понимаю, что это так. Не уверена, что у меня все же нет травмы головы.

Ева глубоко вдохнула, затем еще раз.

– Я снова прокручиваю в голове произошедшее. Она шла – шатаясь – и истекала кровью. Наука говорит, что в тот момент она была мертва, но Лопез тоже видел её, и медики, которые приехали на место. Она говорила со мной. Смотрела на меня.

Ева словно вернулась на место преступления.

– Но до того места ей пришлось пройти несколько кварталов – я проследила её путь по следам крови. И ей никто не помог, никто не вызвал врачей. Я не верю в это, и, следуя непонятной логике всего этого, я делаю вывод, что её никто не видел.

– Следуя этой непонятной логике, она шла именно к тебе. У нее хватило сил столкнуться с тобой, оставить тебе след, дать всё, что нужно, чтобы ты помогла ей.

– Допустим. И первое, что она сказала, это имя девушки: Беата. Что она в ловушке и нуждается в помощи. Она назвала её имя, а когда я спросила, кто на неё напал, она ответила – Дьявол. И...

– Что?

– Она сказала, что я воин. У неё были темные глаза, черные, я бы сказала. Она твердила, чтобы я приняла её, впустила её. Она умоляла меня. Да, я уверена, она говорила «Прими меня». А я просто хотела помочь ей продержаться до приезда скорой помощи.

– Ты согласилась.

– Наверное, – шумно выдохнув, Ева провела рукой по волосам. – Скорее всего, а потом она взяла меня за руку и бум – ослепительный свет и такое чувство, будто меня ударило током. И голоса. Я увидела лицо Беаты, этой девушки. А следующее, что я помню – Лопез зовет меня по имени, медики уже приехали, а Жабо мертва. Холодная и мертвая.

– Потому как, по крайней мере, с точки зрения науки, она умерла несколькими часами ранее.

– Чушь, – ответила Ева. – Меня замутило и я словно отключилась. Я до сих пор чувствую себя довольно странно. Я знаю вещи, которые не должна знать, и не знаю то, с чем сталкиваюсь каждый день. Я заблудилась, пока ехала в морг. Просто не могла вспомнить дорогу.

Рорк вспомнил, как она тогда выглядела: бледное как у покойника лицо, покрытое капельками пота.

– Думаю, нужнно позвонить Луизе. Она может приехать и посмотреть, что с тобой.

– Не думаю, что врач или священник смогут помочь. Не верю, что я это говорю, но мне кажется, это как с Дженной. Когда мы закроем дело, всё исчезнет.

Ева придвинулась к нему.

– Она поцарапала меня своими ногтями, видишь? – Ева протянула ему свою руку ладонью вверх. – Сказала что-то там про кровь к крови и сердце к сердцу. К тому моменту я вся была в её крови. И она сказала, что это не закончится, пока я не выполню обещание. И всё дело в том, что, пока я пыталась спасти её, я пообещала найти Беату.