Одержимость Сурового

Наши взгляды сталкиваются. Глаза в глаза. Как мы это любим. Это наша игра, наша опасная, смертельно острая игра. Которая щекочет нервы, как остриё бритвы, которое может поранить кожу от малейшего прикосновения. И я не могу оторваться. Не могу прервать этот контакт, даже если бы захотела. Между нами столько всего недосказанного, невысказанного, и оно всё, кажется, кипит прямо под поверхностью. Готовое выплеснуться в любой момент.

И вот этот момент наступает. Он не выдерживает. Напряжение между нами становится невыносимым, и Демьян резко подаётся вперёд. Срывается, как натянутая пружина, не оставляя мне ни секунды на раздумья. Его губы впиваются в мои с такой жадностью, с такой яростью, что я на мгновение теряю почву под ногами. Кажется, он хочет не просто поцеловать меня, он хочет поглотить меня целиком, до последней капли, до последнего звука. Съесть меня, завладеть мной, не оставив ничего.

Мои пальцы в его волосы скользят, сжимают, тянут. Ещё ближе его притягиваю. Мне нужно больше. Вся эта ярость, это безумие... я готова утонуть в нём. Готова сгореть.

Я распахиваю губы, позволяю ему проникнуть в меня, отравить меня своим вкусом, своим желанием, своей жаждой. Этот поцелуй — словно яд, но я хочу большего, хочу, чтобы он заполнил меня целиком. Наши языки сплетаются, переплетаются, как будто это танец на краю пропасти.

Демьян вжимает меня в себя так, что дышать становится невозможно. По крови адреналин пускает. Воздух в комнате накаляется. Становится невыносимо жарко. Руки Демьяна поднимаются выше, сжимают. На коже оставляют ожоги.

– Демьян, — хриплю в его губы, когда он отрывается на секунду, даёт возможность жадно глотнуть воздух.

– Я не стану давать пустые обещания, Белоснежка, — хрипит в мои губы. Дыхание сбито у обоих. Я слышу сумасшедший гул наших сердец.

— Это...

– Я закончу то, что начал, — его пальцы слегка сжимают шею, не дают мне возможности отвернуться или отвести взгляд. В его глаза смотрю. Затуманенные желанием.

– И?

– А дальше мы обсудим, я хочу довести до конца. А дальше мы поговорим.

– Никаких обещаний?
– Горько улыбаюсь. Он тянет время? Пытается отсрочить разговор? Или что это?

– В глаза смотри, — произносит так, что я слушаюсь, — херню себе не думаешь. Я говорю по фактам. Я не даю пустые обещания. Закончится то, что я начал, тогда я буду обсуждать перспективы.

Я не успеваю ничего сказать. Он снова подаётся вперёд. Жадно впивается. Заставляет сердце снова в припадке биться. Пульс учащается. С ума сходит.

– Нам нужно ехать, Белоснежка, — шепчет, разрывая поцелуй, — я хочу кое-что тебе показать.

Киваю в ответ. Пытаюсь перевести дыхание, хотя это сделать очень сложно.

Между нами всё снова повисает в воздухе. Никакой определённости. Внутренний голос тихонько задаёт вопрос:

"А если он не сможет отказаться? Что тогда?"

И мне самой страшно на него отвечать. Потому что сердце больно сжимается. Ему придётся сделать выбор. Мириться я не стану. У него есть отсрочка. Но после того, как он закончит месть..., придётся сделать выбор. Иначе я уйду. От понимания того, что это всё может быть последний раз, сердце больно сжимается.

Я выхожу из кабинета Юсупова, жадно хватаю ртом кислород. Иду за Демьяном. Я не знаю, что именно он хочет мне показать, но уже начинаю дико волноваться. Это связано с тем, о чём я его просила?

***

Мы едем долго. На улице темнеть начинает. В салоне автомобиля гробовая тишина стоит. Кажется, ещё немного и я от всей этой атмосферы задыхаться начну.

– Я разговаривала с мамой, — произношу негромко. От всех этих нервов голос к чертям охрип.

– У них всё хорошо?

– Демьян не отрывается от дороги. Внимательно смотрит в окно. Выкручивает руль то в одну сторону, то в другую. Я же не могу не наблюдать. Всегда его руки нравились. Венки, которые украшают запястья. То, как он пальцами сжимает руль. Как напрягаются мышцы.

– Маме лучше, — произношу в ответ, — и Дарьяне. Новый психолог ей действительно помогает.
– Я так хочу дать понять, что ценю его заботу и помощь. Тема эта непростая.

Демьян согласно кивает в ответ.

– Я рад, что есть продвижения.

Кусаю щеку изнутри. Нить между нами натягивается. Казалось бы... Должно было легче стать. Но мой последний вопрос... Он снова всё усложнил. И кое-что есть ещё...

– Дарьяна сказала, что психолог как будто экстрасенс...
– Произношу тихо. Демьян лишь хмурится на мои слова.
– Сказала, что угадывает многие вещи. О которых она не говорила... Дарьяна ещё ребёнок и верит в подобное.

– Спрашивай, Белоснежка, что ты вокруг да около ходишь?
– Сам подталкивает.

– Ты проверял, да? Мои слова.
– В горле першит, хочется чем-то прополоскать. Я сама понимаю, что проверял. И я бы проверяла. И любой другой тоже. Тем более в его случаи. С тотальным недоверием ко всем вокруг.

– Я достал записи с психологом, — произносит, не скрывая, а меня это моментально в шок повергает. Он достал прямо записи? Я думала поговорил, расспросил. Но не настолько глобально.

– Ты что?
– Хрипло из груди вырывается.

– Достал записи. Не всё. Только первые посещения. Мне нужно было понимать, в каком она состоянии.

– В ужасном!
– Тут же из меня вырывается. Внутри всё сжимается. Дарьяна в ужасном состоянии. Была.

– У девочки не было практически сдвигов. Психолог, которого наняла ты, хороший. Но у него немного другая специализация. Он понимал глубину травмы, но боялся копать глубоко. Боялся не сделать хуже.

– Как быстро ты психологом заделался, — тут же в ответ парирую.

– Я не заделался, это слова специалиста, который сейчас занимается с Дарьяной. Они глубоко прорабатывают травму. Так, чтобы она смогла пойти дальше. Забыть не выйдет. Но она сможет жить и двигаться дальше. Ей перестанут сниться кошмары. Она перестанет вздрагивать от того, что рядом с ней проходит незнакомец.

Открываю и закрываю рот. Кислород глубоко втягиваю. Обхватываю себя за плечи дрожащими руками. Эта тема всегда будет для меня уязвимой. Потому что моя вина. Демьяна вина. Не уследили. Я подумать не могла, что такое произойти может, а он не успел...

– Приехали, — сообщает, когда машина останавливается на пустыре. Я в полном непонимании в окно смотрю.

– Куда мы приехали?!
– Становится совсем не по себе.

– Сейчас узнаешь, пошли, — его слова внутри все дрожать заставляют.

Несмело открываю дверцу машины. Выглядываю на улицу. Сильный ветер треплет волосы, забирается под одежду и вынуждает дрожать ещё сильнее. На улице самый настоящий ураган. Вот-вот гроза и ливень начнётся.

– Пошли, — рука Демьяна касается моей поясницы, вперёд подталкивает. И только сейчас я вижу, что перед нами есть небольшое здание. В полумраке я не смогла его даже рассмотреть.

Я замираю в нерешительности, когда мужчина огромную железную ручку в сторону сдвигает. Дверь с громким скрипом поддаётся и открывается.