Одержимость. Семь ночей с незнакомцем
Шрифт:
– Да… – блею.
– Воот! А член сам по себе ничем не пахнет. Если мужчина моется и следит за собой, то и «там» у него всё в порядке. А что?
– Просто я… – кусаю губы, – написала ему, что сделаю ему… это вот… минет.
– Ну и сделай. Почему нет? Чем сегодня займемся? Может, в кафешку сгоняем?
– Мне нужно сегодня навестить маму.
– Поехали вместе! А потом скатаемся, мороженку поедим? Что думаешь?
– Давай! – улыбаюсь.
Телефон включать боюсь. Мне жутко стыдно за ночной порыв. А вдруг Абрамов там смеется? Неумеха, девственница,
Включаю телефон.
Аноним: доброе утро, Яна.
Эээ… и всё?
Яна: доброе.
Он прочитал то сообщение. Отмечено прочитанным. И ничего не ответил! Мамочки! Что подумал обо мне?! Что я извращенка последняя?!
Рву волосья на голове, жалея, что вообще решила поднять эту тему.
– Ты чего такая белая-то? – спрашивает Юлька, – привидение увидела?
– Ну… он ответил, – бормочу, – но ничего по поводу моего ночного… эм… порыва.
– И ладно. Уверена, он лежал перечитывал и дрочил, – ржёт она.
– ЮЛЯ! – возмущаюсь, – вот нифига ты не помогаешь!
– Успокойся, – она берет меня за руку, – твой аноним в восторге от твоих желаний, зуб даю.
– Точно?
– Да. Любой мужик будет счастлив, что его девушка хочет приласкать его «дружка». А теперь забудь о нём и поехали в больницу. Заодно купим твоей маме вкусняшек.
Я очень благодарна Юльке, что она со мной сейчас. Мы едем к маме.
В больнице ко мне относятся очень тепло. Интересно, это тоже аноним попросил?
Мама отдыхает. Вся такая худенькая, маленькая. Но на щеках уже румянец играет. Я всеми силами стараюсь не показывать ей своего смятения. Но мама есть мама…
– Ян, – спрашивает она, когда Юлька уходит в больничный кафетерий за чаем, – ты влюбилась?
Замираю.
– Что? С чего ты взяла, мамуль? – поправляю её подушку.
– Ты постоянно смотришь на телефон. Нервничаешь. Или что-то случилось, или ты влюбилась в мальчика.
В мужчину куда старше… в своего преподавателя. Но не готова сейчас это с мамой обсуждать Абрамова. А вот про горе-папашу рассказать придётся. Вдруг он к ней заявится?!
– Мам, ты только не переживай, ладно? Тут отец объявился…
В её глазах появляется печаль. Она вздыхает. Накрываю мамину руку.
– И что он хочет? – тихо спрашивает.
– Денег. Увидел, что мой канал начал развиваться, – опускаю взгляд, – мамусь…
– Что?
– Он сюда не притащится! – сжимаю руки в кулаки, – слово даю.
– Милая… – вздыхает она.
– Я всё сделаю, чтобы это ничтожество вообще больше к нам не подошло, – цежу сквозь зубы.
– Он твой папа, Яночка. Просто он не справился, – почему-то она его оправдывает.
– Нет мам! – восклицаю, – он нас бросил! Тебя бросил! Из-за того, что придётся поддерживать и тратиться. Это низко и гадко!
– Яночка…
– Нет! Даже не смей думать о том, чтобы оправдывать его! Мы
теперь одни, и справимся сами… – с трудом сдерживаю слёзы.– Простите! – в дверной проём просовывается голова медсестры, – к вам посетитель!
Глава 14
– А ты что тут делаешь?! – вскрикиваю, увидев на пороге бывшего.
Пашка стоит, а мне хочется его спустить с лестницы. Он-то что тут забыл?!
– Здрасте, – улыбается от уха до уха, а я хватаюсь за вазу, – это вам!
Протягивает маме пышный букет. Она аж краснеет вся. А я знаю, как эта зараза умеет пыль в глаза пускать. Но также я отлично помню, как он трахал нашу Батягину прямо в аудитории.
Меня аж передергивает.
Но понимаю, что маме лучше не переживать. Так что ставлю вазу обратно и сую туда Пашкин веник. Потом незаметно выкину.
– А вы кто? – мама хлопает ресницами.
– Павел! – заявляет эта сволочь, протягивая ей богатый букет, – я люблю Яну!
Стискиваю зубы. Убью! Решил меня купить?! Через больную маму? Это низко!
– Так это ты тот мальчик, о котором моя дочь мечтает весь день? – хихикает мама.
– НЕТ! – гаркаю.
– А вдруг? – подмигивает бывший.
– Катись отсюда, – цежу сквозь зубы, – а то я тебе этот букет затолкаю в…
– ЯНА! – возмущается мама, – что ты такое говоришь?
Она бледнеет. Ну вот! Из-за этого ничтожества ей хуже.
– Пойдем, – хватаю Пашку за рукав, вытаскиваю в коридор, – ты совсем?! Между нами всё кончено!
– Яна, я против! – заявляет этот блядунище.
Так-то я не ругаюсь матом, но в случае с Пашкой имею полное право покрыть его трехэтажным.
– Да плевать мне! – шиплю, – мы расстались! Как ты вообще узнал, что мама в этой больнице?
– Бабки открывают любые двери, Янчик, – называет меня нашим прозвищем, а по моему телу ползут липкие мурашки, – и твои дверки тоже…
– Убирайся! – рычу.
– Ты сдашься. Вы всё сдаетесь. Я не позволю делать из себя дурака, – он жестко хватает меня за руку, сжимает локоть до боли.
Морщусь.
– Отпусти! – рычу.
– Ты придёшь ко мне, – шепчет мне на ухо, а я боюсь.
Сейчас Пашка выглядит реально жутким! Его глаза блестят, а голос… я никогда не слышала, чтобы он ТАК говорил. Властно, уверенно, жестоко.
– Я всё о тебе знаю, – встряхивает меня, делает ещё больнее, – таким, как ты нужна поддержка. Уверенность. Нежные ромашечки.
Он выплевывает эти слова, делая их омерзительными.
– От тебя мне ничего не нужно! ПУСТИ! – пытаюсь вырвать руку, но бывший сжимает её все сильнее.
– Я могу твой сучий блог пустить ко дну, – прикусывает моё ухо, – или сделать тебя богатой и популярной. Решать тебе, Янчик. Раздвинешь ноги – всё будет. Этот мир так прост! Ты мне дырку свою, я тебе бабки. Это нормальный обмен между мужчиной и женщиной. Деловая транзакция.
– ЭЙ! – к нам широким шагом топает Юлька, – ты что тут забыл, Рябых, блядь?!
- Telegram
- Viber
- Skype
- ВКонтакте