Одержимость

Его глаза опять стали абсолютно тёмными, над головой сверкнули демонические рога. Когда-то его истинное лицо заставило бы меня спасаться бегством от ужаса. Но теперь я была такой же ужасающей и брутальной, как он. И я не спасалась бегством.

Я потянулась к его прессу, дотронувшись до медных завитков.

— Как демон ты прекрасен.

Самаэль застыл. Затем поднял руку, и его пальцы задели рога, а мышцы дёрнулись.

— Я серьёзно, — сказала я. — Прекрасен, — конечно, он не хотел это слышать. Он не хотел быть демоном. Он думал, что его судьба — стать Королём Падших. А я думала, что вот это его судьба. По-моему, ему суждено быть демоном.

Уголок его рта дёрнулся, и по меркам демона выражение его лица было на удивление уязвимым.

— До недавнего времени мне было абсолютно наплевать, что кто-то думает о моей внешности. Наверное, мне повезло, что единственная персона, мнение которой внезапно стало важным для меня, обладает пугающим вкусом.

— Самаэль, ну теперь ты меня трахнешь или нет?

— Твоё желание для меня закон, — он расположился между моими бёдрами, помедлив у моего входа, дразня меня.

— Самаэль.

Затем медленно, дюйм за дюймом, он погрузился в меня, войдя полностью. Когда он полностью наполнил меня, я сжалась вокруг него, задрожав.

Он накрыл мои губы глубоким поцелуем и снова жёстко толкнулся в меня. Я осознала, что мои ногти царапают его спину. Он двигался быстро и грубо, испытывая то же отчаяние, что и я.

Мы были монстрами, да. И нам суждено быть вместе. Он снова и снова входил в меня, и мои крики эхом отражались от высокого потолка. Волны удовольствия накрыли меня, и я зажмурилась, крепко обхватив его бёдрами. Пока он двигался во мне, мои воспоминания начали смешиваться с его давно погребёнными воспоминаниями до падения. Ширь звёздного неба над ним. Небесное сияние его меча. Ощущение благоговения, когда он увидел Лилит…

Он полюбил её в тот самый первый момент. Он полюбил её сразу же, как только увидел. Он знал, что она разобьёт ему сердце, уничтожит его. И он всё равно её полюбил.

Словно услышав мои мысли, Самаэль пробормотал:

— Я люблю тебя.

Как и говорилось на кольце, мой возлюбленный принадлежал мне, а я ему.

Я чувствовала, как оргазм разрывает меня на куски. Я крепко сжалась вокруг него, пронизанная наслаждением, которое лишило меня связных мыслей. Мышцы Самаэля напряглись, и он простонал моё имя как мольбу, кончая и входя до упора.

Мои бёдра покачивались ему навстречу, и я дрожала от мощной разрядки, которая разнесла мой разум на миллион маленьких кусочков.

— Самаэль, — прошептала я, крепко обнимая его за шею.

Притянув меня в объятия, Самаэль уткнулся носом в мою шею. Моё тело расслабилось, прекрасно насытившись.

Мы переводили дыхание, обнимая друг друга, и наши сердца бились в одном ритме.

— Ты осветила комнату, чтобы она выглядела как мой дом, — пробормотал он мне в шею.

Я улыбнулась.

— Небеса. Может, тебе нужен новый дом.

— Может, он у меня уже есть, — на несколько долгих секунд он полностью опустился на меня, и его тело было влажным от пота.

В следующее мгновение он отвернулся от меня и потянулся к чему-то в отброшенных брюках. Вернувшись, он передал мне золотое кольцо, освещённое лучом лунного света.

— Я поднял его с брусчатки после того, как ты его так бесцеремонно выкинула.

Я надела кольцо на палец и улыбнулась. Моё тело по-прежнему оставалось переплетённым с ним.

«Я твой, а ты моя», гласило кольцо.

И только теперь я наконец-то знала, что смогу заснуть.

Глава 18. Лила

Я стояла в платановой роще, где в воздухе звучала самая прекрасная музыка и пение птиц. Вокруг меня деревья оживали, расцветали плодами и листвой. Но пока я смотрела на цветение леса, крик пронзил тишину и разрушил умиротворение.

— Самаэль прав, — голос эхом отразился от стволов деревьев вокруг меня. — Он снова убьёт тебя, как и прежде.

Воцарилась тишина. Тишина слишком подавляющая, заглушившая пение птиц. Затем деревья поредели, исчезая, и я оказалась в мутной воде ночью. Холод убьёт меня.

В моей разорванной груди зияла пустая рана. Самаэль выдрал моё сердце и вышвырнул в окно как помои, которые простые жители выливали наружу. Я чувствовала, как моё тело гниёт в ледяном рве.

— Это случится вновь, — провизжал голос. — Самаэль снова воплотит в жизнь твою судьбу. Смерть от его рук, идиотка.

Мои глаза распахнулись, и я резко села на постели. Лучи утреннего солнца лились через витражные окна, оставляя яркие пятна на каменном полу.

Ветерок играл в деревьях за окном, заставляя ветки покачиваться и стонать, а на полу, залитом разноцветными пятнами света, танцевали тени. Всё здесь выглядело умиротворённым.

Жаль, что вмешался кошмар.

Я потирала свои руки и плечи, испытывая облегчение от того, что ужасный сон закончился.

Но Самаэль прав — после ночи сна мои мышцы казались сильнее и в миллион раз здоровее, чем вчера. Самаэль мирно спал справа от меня, обхватив подушку. Его тёмные ресницы покоились на щеках, он выглядел таким умиротворённым.

Я гадала, не был ли кошмар делом рук Лилит. Её воспоминания пробуждались в моём мозгу? Может, она его ещё не до конца простила.

Когда я выскользнула из постели, подальше от тела Самаэля, меня окружил холод. Воздух был совершенно ледяным. Огонь полностью погас, за окнами сверкали снег и иней.

Когда я подошла к двери, волосы на моих руках встали дыбом. Почему мне было так неспокойно? По коже пробежали мурашки.

Что-то здесь не так. Я повернулась к Самаэлю и обнаружила, что сейчас он не выглядел таким умиротворённым и стиснул одеяла. Я поспешила обратно к постели, надела сапожки, затем плащ.

У меня возникло странное чувство, что за нами здесь наблюдают. И если так, я хотела знать, кто именно на нас смотрит. Я поспешила обратно к двери.

Когда я открыла её, мощное чувство ужаса врезалось в меня как кулак, ударивший по горлу. Вот только я не знала, почему. Здесь всё выглядело нормальным. Лучи утреннего солнца лились сквозь корявые ветки. Ветер сдувал с них снег, и снежинки искрили как бриллианты. С оледенелой ветки спорхнула ворона, закаркавшая и полетевшая над застывшей рекой.