Одержимость
Шрифт:
– А ты везучая сучка! – шипит Баусова, как только мы покидаем кабинет продюсера. – Первый репортаж и сразу в точку.
– Это все благодаря вашим стараниям, – не сдаюсь и я, хотя таю от счастья.
Мы спускаемся вниз, и я смотрю на время: час ночи. В ресторан ехать поздно, Подруги уже разошлись по домам, значит, и мне придется. Баусова мелькает мимо на своем роскошном авто. Вот стерва, могла бы и подвезти! Знает же, что метро закрыто. Черт, придется вызывать такси, а денег – я лезу в кошелек – кот наплакал, зарплату еще не получила, а у родителей просить стыдно. И что делать?
Вздыхаю,
– Лиза, вас подвезти? – мягкий, с легким акцентом голос раздаётся за спиной, как гром с ясного неба.
– Что?
Я вздрагиваю и оборачиваюсь: у тротуара стоит роскошная машина, а в глубине салона сидит тот самый человек из ресторана. Чувствую растерянность. Встретиться случайно в многомиллионном городе и без того удивительно, а дважды за вечер вообще чудо. Все эмоции мгновенно обостряются и, как хорошие гончие, делают стойку: впереди опасность.
Водитель выскакивает из автомобиля, огибает его и почтительно распахивает передо мной дверку. Его цепкий взгляд блуждает по сторонам, мгновенно оценивая обстановку.
– Вы позволите вас подвезти? – из полумрака салона сверкает ряд белоснежных зубов.
Я наконец-то выныриваю из ступора. В голове проносится масса вопросов, один удивительнее другого.
– Погодите, а вы, что здесь делаете? И как узнали мое имя?
– Это несложно, – углом рта улыбается мужчина, и его лицо сразу смягчается, становится милым и игривым. – Вы сейчас там. Смотрите!
Я невольно слежу за его рукой: действительно, ночные новости с экрана, расположенного на стене телестанции, повторяют мой репортаж.
– Ясно. Спасибо за предложение, но я доберусь сама.
По лицу помощника пробегает тень. Его левая рука незаметно ползёт к поясу. Там у него оружие? Нервно оглядываюсь – ни души. Что за мысли в голову лезут? Ерунда! Какая от меня опасность? А вот эти двое выглядят как самые настоящие мафиози.
Ситуация становится неприятной и скользкой. Терпеть не могу навязчивых кавалеров, ещё и ночью на пустынной улице. Что этому дядечке от меня надо?
– Ну, Лиза, не капризничайте. Я вас не съем.
– Ага, то же самое обещал Серый волк Красной шапочке, – парирую я и вздрагиваю от завибрировавшего в руке телефона. Мельком смотрю на экран: мама. Холодеет спина. Явно что-то случилось, она не будет звонить так поздно ради развлечения.
– Да, я слушаю, – громкий истеричный плач на мгновение оглушает, от плохого предчувствия сжимается сердце. – Мама, мама! Успокойся! Что случилось?
– Лизочка, папе стало плохо. Сердце.
– Где он? – с трудом выдавливаю из себя слова.
– Увезли в двадцать девятую больницу, – голос мамы срывается на крик, – он без сознания.
Я лихорадочно начинаю набирать номер такси, как назло, слышу только короткие гудки. Мужчина молча наблюдает за мной, его помощник по-прежнему стоит в полупоклоне.
– Лиза, плохие новости?
– Не ваше дело!
Грубость непроизвольно вылетает изо рта, а мозг просчитывает возможные варианты.
Кажется, оператор Максим ещё не ушёл. Он на машине. Я бегу к выходу, вдруг сильные руки перехватывают
меня за талию и поднимают в воздух. От неожиданности я только болтаю ногами и руками, как тряпичная кукла. Меня запихивают в салон прямо на чьи-то колени и захлопывают дверь.– Тихо, девочка, тихо! – мягкий голос воркует где-то над ухом, горячее дыхание обжигает кожу.
– Вы что делаете? – истерика разрывает меня изнутри. Еле сдерживаюсь, чтобы не заорать в голос.
– Куда едем, Арсен Николаевич?
– Выпустите меня! Немедленно! Я позвоню в полицию!
Телефон выдергивают из пальцев.
– Мы уже в пути, не истери! – властно приказывают мне, и я захлопываю рот. – Говори, куда надо ехать?
– В д-двадцать девятую больницу, – выжимаю из себя и сажусь ровно.
– Слышал, Кирилл? У Лизы случилась беда, – мужчина смотрит на меня. – Давайте знакомиться, Арсен Тавади, бизнесмен.
Он протягивает широкую ладонь. Где-то сегодня я это имя уже слышала, но где? Думать об этом не могу, просто неуверенно вкладываю свою руку и ловлю суровый взгляд помощника в зеркале дальнего вида.
– Елизавета Селезнёва, тележурналист. Вернее, только учусь…
Потом забиваюсь в уголок ближе к двери и сжимаюсь в комок. Черт с ним! Хочет помочь, флаг в руки. Главное сейчас, попасть в больницу. «Папа, папочка, держись!» – бьется в висках одна мысль, хотя даже не понимаю, откуда взялся сердечный приступ у пышущего здоровьем человека.
Чем обернётся для меня знакомство с Тавади, я тогда даже не задумывалась. Намного позже, вспоминая этот момент, задавалась вопросом: как бы сложилась моя жизнь, если бы диспетчер такси ответил вовремя? Ответа не было. Ангел-хранитель отвернулся от меня, предоставив самой сражаться с судьбой.
Застать отца живым я не успеваю.
Врываюсь в приемный покой больницы и слышу пронзительный вопль мамы.
– А-а-а! Нет! Нет! Пустите меня к нему!
Сломя голову несусь на крик и сразу вижу: она бьется у стены, а ее пытаются удержать два человека в белых халатах.
– Прошу вас, тише! Вы пугаете пациентов, – умоляет маму врач в синем хирургическом костюме и кричит медсестре: – Лена, сюда нужен укол.
– Я сама! – бросаюсь к маме, крепко обнимаю.
Мы на мгновение замираем, потрясённые горем, которое невозможно ни осознать, ни принять, потом я веду маму к кушетке у стены и помогаю сесть.
О себе думать некогда и о человеке за спиной тоже. А он уже разговаривает с докторами, его помощник подаёт маме воду и лекарство, и нас провожают в отдельную палату.
Прощание в церкви, похороны, поминки – все проходит, как в густом тумане. Только помню, как привожу маму в чувство ваткой с нашатырем, а она раз за разом проваливается в обморок. Я что-то делаю, с кем-то разговариваю, глажу маму по рукам и плачу, плачу без остановки. Лицо, обильно смоченное слезами, не просыхает, нос хлюпает, и я его беспрестанно вытираю платком, одним из тех, которые соседка раздала всем людям, пришедшим проводить отца в последний путь.
Кажется, этот кошмар никогда не закончится, но больше всего ужасает неожиданность случившегося, которую не принимаем ни я, ни мама. Как мог здоровый человек уйти из жизни в несколько минут? Я это не понимаю и не осознаю.