Одержимость

— Ты с ума сошел? Там очень холодно. Я больше ни дня не проведу без… — я с шумом выдохнула, хлопая теперь уже пустыми руками по бедрам, — …нижнего белья, или брюк, или рубашки, или носков. — Я поджала губы. — Ты надеваешь носки, когда спишь.

Он бросил одежду к нашим ногам и шагнул ко мне, выражение его лица походило на его лицо в первую нашу встречу, гранитное и твердое, как камень.

— Скажи мне, Лорел, тебе холодно?

Нет. Но дело не в этом.

Шагая в такт друг другу, мы продолжали идти, пока мои пятки не коснулись стены позади.

— Кадер, это нелепо. Ты не можешь держать меня здесь, в своих рубашках и больше ни в чем. Это похищение, плен. Черт, это как что-то из новостей или сумасшедшего романа.

Кадер провел пальцем по моей щеке, заставляя мои глаза закрыться, а дыхание стать глубже. Простым прикосновением он вызывал реакции, которые не должны были происходить за пределами спальни. Прижавшись к стене, я отстранилась как можно дальше, стараясь держать свои предательские соски подальше от его груди.

Взгляд Кадера опустился и остановился на уровне моей груди.

— Наверное, тебе холодно.

Мои ладони легли ему на грудь, отталкивая его.

— Ты ведешь себя как придурок.

Он схватил меня за запястье, и его тон с каждым словом становился все холоднее.

— Будь осторожна. Так нельзя разговаривать с похитителем.

Прежде чем я успела ответить, он отпустил мое запястье и обратил свое внимание на первую застегнутую пуговицу на моей рубашке. Темп его речи замедлился.

— Возможно, это был мой план с самого начала. — Он сдвинул пуговицу с места. Его большая рука двинулась вниз, потянувшись к следующей. — Я убедил тебя, что существует опасность. — Еще одна пуговица. — Я убил твоего любовника. — Еще одна. — Я отвел тебя к нему. — Еще одна пуговица. — Я показал его тело, зная, что оно тебя напугает. — Последняя пуговица. — И я взял тебя, во всех смыслах этого слова, потому что ты чертовски сексуальна. Оставить тебя себе — было самым правильным решением. — Он сдвинул рубашку с плеч. — Моя личная секс-игрушка. Да ладно, Лорел, давай поиграем.

Секс-игрушка?

— Прекрати.

В его голосе звучала холодная расчетливая нотка, от которой у меня по спине побежали мурашки. Собственническая и угрожающая, эмоция, которую она вызывала, больше не была желанием.

Кадер поднял руку к моему лицу, прижал меня к стене; мое дыхание участилось, колени сомкнулись, а дрожащие пальцы сжались в кулаки. Я быстро моргала, открывая губы, но никаких слов не шло. Это безумие.

Еще один толчок рубашки длинным пальцем. Еще один, и она упадет.

Прикосновение к моему плечу заставило меня напрячься, когда он дразнил материал.

Обретя способность двигаться, я выдернула рубашку из его рук, сжимая хлопок, обернула ее вокруг своего тела.

— Почему ты так говоришь?

— Может это правда.

— Ты сказал, что не будешь лгать.

— Может, я солгал. Может, сейчас я лгу. Думаю, что трахну тебя, а потом мы решим.

Этого не должно было случиться.

Не после прошедшей ночи.

Я обхватила руками живот, страх пополз вверх по позвоночнику. Мысли и сцены кружились в моем сознании, временные линии и примеры. Я покачала головой.

— Нет, сейчас ты лжешь. То, что ты сказал, неправда. Я не знаю, почему, но ты пытаешься напугать меня. Вот в чем дело.

Он выпрямился, отступив от стены.

— Иди вниз и поешь. Я позабочусь о твоей одежде.

— Я сама могу стирать.

— Ты не слушаешь. — Его слова замедлились. — Позволь мне внести ясность. Я не собираюсь стирать твою одежду. Я сказал, что позабочусь о ней. Мой план — уничтожить ее. — Он пожал плечами. — Испепелить. Улики, и все такое.

Его голос был таким же контролирующим и властным, как и прошлой ночью, но эмоции исчезли, оставив холодную, черствую замену.

Мои руки сжались в кулаки, когда опустились до бедер. Контроль над мышцами вернулся, как и гнев. Расправив плечи и выпрямив шею, я посмотрела в леденящие душу зеленые глаза Кадера.

— Я тебе не верю.

Его точеная челюсть выдвинулась вперед.

— Что в первую очередь говорят на уроках самообороны?

Вопрос показался странным.

— Я… я не знаю. Пни его по яйцам.

— Ты знаешь, что в десяти процентах всех похищений участвуют женщины? Часто именно они помогают заманить жертву. Что еще более важно, нет яиц, которые можно пинать.

Я ошеломленно уставилась на него, не зная, какого ответа он ждет.

Кадер продолжил.

— Нет, Лорел. Первое, что говорят сделать, это никогда не уходить с похитителем. Никогда не переезжать на другое место.

Он указал на окно.

— Посмотри, где ты. Я могу делать все, что захочу. Ты можешь драться со мной. Можешь кричать. Ты можешь бежать. Без обуви и пальто ты замерзнешь еще до полудня. Даже если я продержу тебя здесь до лета, ты не доберешься до цивилизации. Ну, если только у тебя нет безумных навыков выживания, о которых я и не подозреваю. Если тебя не загонят медведи или рыси, всегда найдутся гремучие змеи. Допустим, ты пройдешь через это. Вторая по значимости причина смерти животных в этом штате являются насекомые: осы, пчелы и шершни. — Он на несколько мгновений вытянул губы. — Это мысль. Как только я закончу с тобой, закончу с моей игрушкой, я, возможно, с удовольствием посмотрю, как долго ты продержишься. Скорее всего, большая игра не станет причиной твоей смерти. Они послужат поначалу. Потом птицы возьмут верх над насекомыми. Это довольно аккуратная система, которую в дикой глуши создала мать-природа. Точно так же, как и одежда, к тому времени, когда эти существа закончат, ничего не останется, чтобы тебя идентифицировать.

Я не могла понять его жестоких, неприкрытых угроз.

Образы каждой опасности мелькали у меня в голове. Переохлаждение. Растерзание. Змеиные клыки. Жало насекомых. Потеря в дебрях. Останки.

Воспоминания о трупах на курсах биологии на протяжении всего моего обучения добавляли ужаса его словам.

Кадер снова потянулся к моим волосам, зажав между пальцами выбившуюся прядь.

Вздрогнув, я отбросила его руку.

— Прекрати.

Новая мысль пришла мне в голову, когда я отогнала возможные причины своей кончины и вспомнила наблюдение за моей кухней.

— Я не знаю, что ты делаешь, почему ведешь себя как осел, но Расса ты не убивал. Он вошел в мой дом с другим человеком. Я видела его собственными глазами. Это было в реальном времени. — Хотя слезы угрожали, я отказывалась сдаваться. — Ты был со мной. Ты этого не делал.

— Я убиваю людей. Это то, чем я занимаюсь.

— Прекрасно. Это то, что ты делаешь. Я не знаю, что привлекает человека к твоей работе, но я подозреваю, что люди, с которыми ты… делаешь это…

— Убиваю, — перебил Кадер. — Слово, которое ты отказываешься произносить — «убиваю».

Я вдохнула и выдохнула.

— Люди, которых ты убиваешь, плохие.

— Меня наняли убить тебя. Ты плохая? Или, может, меня наняли убить Картрайта и я решил держать тебя в процессе. Можешь считать себя бонусом за хорошо выполненную работу.

— Ты не убивал его, — мой голос стал выше, пронзительнее. — Ты не сделаешь со мной ничего из того, что сказал.

— Ты здесь, у черта на куличках, в одной моей рубашке. — Несмотря на мое очевидное беспокойство, тембр его голоса оставался холодным. — Я трахнул тебя в темном подвале. Я снова взял тебя прошлой ночью. Я мог бы сделать это снова, прямо здесь, может, на этот раз в попку. Я могу только представить, как чертовски туго мне будет. — Он потянулся к моей руке и прижал ее поверх своих синих джинсов. — Чувствуешь? Мне становится тяжело даже думать об этом. — Отпустив мою руку, он снова стал дразнить край рубашки. — Продолжай, Лорел. Скажи мне еще раз, чего я не сделаю.