Одержимость

А должна была, а вот мне не стоило делать этого.

К черту все.

Наклонив голову, я поймал ее губы. Ее острый вздох отразился в моей голове. Я углубил поцелуй, скользнув языком через эти сладкие губы, и черт. Шоколадный вкус Серены и ее свежесть напомнили мне солнечный свет. И кто, черт возьми, знает, каков на вкус был солнечный свет, но если я имел хоть малейшее представление о чем-то подобном, Серена на вкус была именно такой.

Черт, я тонул в ее вкусе, ее теплоте, и мне было наплевать. Она застонала, вцепившись в мои руки, ее пальцы скользнули мне под футболку, а моя ладонь уже была в ложбинке между ее грудей, каждая из которых дразнила мои руки.

Я хотел большего.

Мои руки соскользнули на ее округлые бедра. Схватив их, я перевернулся и одним быстрым рывком подмял ее под себя так, что ее карие глаза широко распахнулись, а взгляд расфокусировался. Шоколадный батончик упал на пол.

Держась на одной руке, другой я задрал тонкую хлопковую футболку, которая была на ней надета. Ее тело так аппетитно дрогнуло, что я снова остановился между ее грудей.

Эта игра, в которую я сейчас играл, была такой опасной, но, блин, я люблю играть.

— Раздвинь ноги, — прорычал я, более чем удовлетворившись, когда она распахнула свои бедра.

Я опустился ниже, моя эрекция упиралась ей в живот, и когда я стал медленно, толчками раскачиваться, она выдохнула мое имя. О, да. Мне нравилось это. И когда я услышал это, игра продолжилась. Я снова потребовал ее губ. Снова и снова мои губы двигались в унисон с ее, и я тонул в ее теплоте, когда терся о нее всем телом.

Ее губы раскрылись, и это произошло. Человеческая часть меня, которая в действительнояти являлась лишь оболочкой, которую я носил, притворством, с которым я существовал, отошла на второй план, и моя естественная форма взревела, вырываясь вперед. Это не возможно было остановить, даже если бы я захотел, я вернулся обратно, к своим самым потаенным мыслям, где жила лишь темнота, и я не был уверен, что захочу.

Я питался.

Оу черт, первый глоток, первая капля ее естества была словно сложная для моего понимания вспышка огня, загоревшаяся внутри меня. Она быстро распространялась по моему телу, воспламеняя каждую его клеточку. Я всегда был холодным, но только не сейчас. О нет. Я горел. Моя рука соскользнула вниз, от ее бедра к ноге, и я обрушился на нее. От меня ничего не осталось, только ее вкус, словно я был оболочкой, размокшей от ее вкуса. Я стал тем, кем я был на самом деле, живым и дышащим монстром. Я был убийцей. Раньше я уже столько раз делал это, даже больше чем я смог бы сосчитать и…

Прежде чем я смог забрать еще один ее вдох, я оторвался от нее и отклонился назад, упершись рукой о диван. Внутри у меня все гудело. В комнате было светло, хотя свет горел только на кухне. Этот крохотный глоток и я…

Серена.

Дерьмо.

Убрав руку с дивана, я подполз к ее неподвижному силуэту и нежно убрал волосы с ее щеки. Она была бледная — слишком бледная на фоне ее черных ресниц. Ее губы слегка посинели.

Да, это был второй раз, когда я подумал, что возможно убил ее.

Ее грудь медленно поднималась и опускалась, что говорило о том, что она была не мертва. Думаю это хорошо. Достаточно странно, хотя, в моей груди защемило, пока я нависал над ней.

Она выглядела невероятно маленькой и уязвимой, лежа там, полностью подчиненная моей воле.

Я положил руку на ее щеку, чуть выше синяка.

— Серена?

Ничего.

Я вырубил ее. Опять.

Оу, вот дерьмо.

Глава 9

Я проснулась от щебетания птиц и мягкого, теплого бриза. Сначала я не сразу вспомнила, где я. Перевернувшись на бок, я позволила своим глазам открыться и постаралась включить свой затуманенный разум.

Мягкий солнечный свет струился из открытых стеклянных дверей. Кружевные белые занавески висели в воздухе, игриво закручиваясь от дуновения бриза. Я моргнула, а затем еще два раза.

Вот дерьмо.

Одним рывком я притянула покрывало к своему бешено колотящемуся сердцу.

Прошлая ночь пролетела у меня перед глазами: побег, другие Аэрумы, а потом Хантер, который спас меня еще раз… и его поцелуй. Он поцеловал меня и я его не остановила. Я не хотела его останавливать, когда он слизывал с моих губ крошки от шоколада. Остановить его было последним, о чем я могла тогда думать, и когда он углубил поцелуй, во мне пробудилась глубокая, свирепая боль.

Мои щеки загорелись при воспоминании о том, как он прижал меня, а его бедра раскачивались, разворачивая во мне волну удовольствия. В этом было столько всего неправильного, у меня даже не было времени, чтобы сразу записать это в список глупых дел. Но это еще не все. Я была уверена, что прошлой ночью он снова высосал из меня энергию…погодите-ка. Было ли это прошлой ночью? Или я опять была в отключке несколько дней, как и в прошлый раз?

Я снова оглянула комнату, мой взгляд остановился около комода. Прямо рядом с ним стояло несколько магазинных пакетов. Я нахмурилась, зная, что раньше их здесь не было.

— Ты вообще собираешься выходить сюда? — глубокий голос Хантера вторгся в мои мысли и напугал меня. — Кофе стынет. Еда тоже.

У меня екнуло в сердце. Хантер стоял на моем балконе, что означает, он проник туда через мою спальню, пока я спала. Окей, технически это была не моя спальня и даже не мой балкон, но он был здесь, пока я спала. А что если бы я пускала слюни во сне или еще что-нибудь?

— Я знаю, что ты проснулась, — сухо пошутил он. — Я могу услышать изменения в твоем дыхании.

Господи, еще одна инопланетная супер способность?

Я раздумывала над тем, чтобы его проигнорировать, но это было глупо. Сбросив с себя одеяло, я нанесла быстрый визит в ванную, где я почистила зубы и умылась.

Не решаясь присоединиться к нему, я выглянула через открытые балконные двери.

Хантер сидел на одном из откидных кресел, его ноги были скрещены в лодыжках. На нем были джинсы, и он надел рубашку, но она была расстегнута. Может она докучала ему? На нем также были темные солнцезащитные очки, и они даже делали его еще более сексуальным, хотя я думала такое вряд ли возможно. В его руке была большая белая кружка. Видеть его здесь было чем-то откровенно интимным.

Одна бровь поднялась над очками.

— Здесь стоит много кресел. Ты можешь взять любое, или же можешь постоять.

Румянец залил мои щеки, я заставила свои ноги двинуться вперед. Второпях я села на стул по другую сторону от стола, приземлившись на мягкую обивку. Мне нужно было бы причесаться. И почему, черт возьми, я беспокоюсь о своей прическе? Я думаю, Хантер поджарил клетки моего мозга.

— Кофе, — напомнил он мне.

Я взяла черную кружку, удивившись тому, что она была все еще теплой.