Одержимость

Через двадцать минут Кори в комнате Кристоса уже мучительно решала, в чем появиться на заключительном вечере по поводу окончания съемок, как вдруг зазвонил телефон. Она почти не удивилась, но тем не менее вздрогнула.

Подняв трубку, Кори застыла в ожидании. Тишина.

— Люк, — выдохнула она, — Люк, я знаю, это ты. — Ответом по-прежнему было молчание. — Я знаю, это ты. Я видела тебя! Слышишь? Что тебе надо?

Никакого ответа. Потом она вдруг услышала дыхание. И на другом конце провода заговорили.

— Держись подальше от своего отца, Кори.

— Что?

— Говорю тебе — держись подальше от своего отца.

— Люк, о чем ты?

— Кори, спроси его сама. Спроси, кто был последним мужчиной, видевшим тех проституток живыми.

— Ради Бога, Люк! О чем ты?

— И не ложись с ним в постель. Слышишь?

— Люк! — она схватилась за голову. — Он же мой отец! Как ты смеешь…

— Конечно, твой отец. И мы не хотим, чтобы он проделывал с тобой то же, что и с Аннализой.

Кори казалось, что она сходит с ума.

— Люк, ты спятил! Что ты мелешь!

— Я буду рядом, чтобы защитить тебя, Кори. И буду ждать. Ты скоро придешь ко мне. Очень скоро. — Трубка умолкла.

Кори трясло. Положив трубку, она едва могла соображать. Надо взять себя в руки! Унять панику! Но Боже, что он там городил насчет Филиппа? Зачем бы ей, черт побери, спать со своим отцом? Кори передернуло от отвращения. Что-то о проститутках, Аннализе…

Прежде чем Кори собралась с мыслями, трубка снова оказалась у нее в руке.

— Филипп? — выдохнула она.

— Это я, Кори. Что случилось? — закричал он, услышав отчаяние в ее голосе.

— Люк объявился. Где Аннализа?

— Октавия забрала ее домой взять кое-что из одежды. Что он хотел?

— Он хотел… — Стоит ли ему рассказывать? Но слова вырвались сами собой: — Он хотел, чтобы я держалась от тебя подальше! — выпалила она.

— Что?

— О Боже, Филипп… Он сказал, что я должна спросить тебя, кто был последним мужчиной, видевшим проституток живыми. Что ты знаешь, Филипп? Что вообще происходит?

— Господи, — застонал Филипп. — Я думал, теперь он оставит меня в покое. Я ходил в полицию. Я все им рассказал… О Кори! Это так трудно объяснить по телефону.

— Тогда я немедленно возвращаюсь в Лондон. Немедленно.

— Нет, не надо. У тебя последний вечер с Кристосом. То, что я должен тебе рассказать, подождет. Клянусь тебе, подождет.

— Тогда объясни, почему Люк предположил, что ты с Аннализой…

— Боже мой, Кори, я не знаю. Клянусь, не знаю. Но он на днях заходил ко мне. Это было так ужасно. Он явился, когда Аннализа с матерью ушли, и обвинял меня… в том, что я сплю с Аннализой! Я не понимаю этого! Он лжет, Кори, все лжет…

— Почему! Ты ведь должен знать, Филипп.

— Но я не знаю! Одному Богу известно, как бы я хотел понять!

Кори попыталась собраться с мыслями. В памяти всплыло имя — Сиобан.

— Да, я слышал, — ответил Филипп. — Именно от Люка. Он что-то бормотал о ком-то с таким именем.

— А ты не знаешь, кто она?

— Нет. И никогда раньше не слышал о ней.

— Слушай, он не сказал тебе, где был все это время?

— Нет, да я и не спрашивал. А надо бы, черт побери!

— Ты случайно не знаешь, где он сейчас?

— Нет. Но могу попробовать выяснить. Позвоню ему домой…

Кори покачала головой:

— Нет. Его там нет. Он здесь. Я его видела.

— Ты его видела? Я понял только, что он звонил.

— Да, звонил. Но потом. И сказал… — Она запнулась при воспоминании о тех словах. — Он сказал, что я очень скоро вернусь к нему.

Растревоженный ее замешательством, Филипп закричал:

— Нет, Кори! Держись от него подальше! Слышишь меня? Прошу тебя как отец! Оставайся с Кристосом и не трогайся с места. Фитцпатрик не тронет тебя, пока ты с Беннати.

— Да, я слышу, — ответила Кори. — Но для чего он приехал сюда?

— Не знаю и знать не хочу. Обещай только, что, положив телефонную трубку, ты пойдешь прямо к Кристосу и шагу без него не ступишь до самого отъезда. А я приеду в аэропорт и сам встречу тебя в Лондоне.

— Ладно, так и сделаю, — Кори рассмешила его паника. Тем не менее что-то скрывалось за словами Люка о Филиппе. И она хотела выяснить. Если Люк действительно здесь, в Кастл-Комб…

Но Люк не был в Кастл-Комб, по крайней мере уже не был. И меньше чем через четыре часа, когда Кори узнала точно, где он, она уже ехала в поезде в Лондон, лишаясь своего последнего вечера с Кристосом ради Фитцпатрика.

Звонок прозвенел после восьми, когда Кристос, запершись с актерами, обсуждал дополнительный эпизод, который он хотел отснять наутро перед отъездом в аэропорт. Кори сидела в баре с Женни и ее коллегами, нервно оглядываясь на каждого входящего и не слишком веря, что Люк может заявиться в отель. Но втайне опасаясь, что все может быть; однако Кристос рядом, чего волноваться?

— У меня от тебя уже голова кружится, — пожаловалась Женни, когда Кори в очередной раз обернулась на дверь. — Он скоро отпустит этого Уинтерса… — Женни не договорила, услышав имя Кори.

— Вас к телефону, — сообщил метрдотель. — Там, у администратора.

— Спасибо, — Кори вышла за ним из бара. Видимо, Филипп или Аннализа пытаются связаться с ней. А если Люк? Ну что ж, посмотрим, что он еще выкинет. Но Кори едва ушам своим поверила, когда женский голос на другом конце линии сообщил, что ей звонят из больницы Черринг-Кросс, куда только что положили Люка Фитцпатрика.

— Он просит вас, — сказала женщина тоном, который иначе не описать, как похоронный. — Думаю, стоит поторопиться.

— Но что случилось? — воскликнула Кори.

— Приезжайте, все очень серьезно, он в критическом состоянии…

— Что вы хотите этим сказать?

Послышался глубокий вздох.

— Боюсь, он сам себя изувечил.

— То есть… Вы говорите… что…

— Да, я думаю, вы правильно поняли, — перебила женщина. — Он потерял много крови. Сейчас у него доктор… И, видимо, мисс Браун, он не доживет до утра.

Кори вздрогнула. Этого она никак не ожидала.

Она положила трубку, рассеянно огляделась, пытаясь собраться с мыслями. Она готова была уже бежать наверх, собирать вещи, как вдруг в мозгу ярко вспыхнуло — а не трюк ли это? Она кинулась к девушке-администратору, вышедшей из закутка, а затем заспешила в комнату Кристоса. Ее тотчас соединили: