Одержимость

но его наняли, ему заплатили огромные бабки за то чтобы он вытащил этого человека из-за решётки, на определённых условиях, конечно. Для адвоката это дело имело особое значение, приказ поступил сверху, клиент как таковой отсутствовал, хотя Бецкий уже догадался, что здесь замешана самая верхушка. Хотя, дьявол пойми, кто за всем этим стоит. Бецкому казалось, что сама Мария Андреевна Никитина и есть его клиент. Конечно за ней стоят серьёзные люди, но это она его наняла. Абсурд на абсурде.

— Вы ещё не ушли? — заключённый больше не смотрел на адвоката, он закурил вторую сигарету и закрыл глаза, — Уходите.

— Вы неправильно осведомлены, Алексей Алексеевич, вас обвиняют…

— Уходите! Валите отсюда! Я сказал — мне ничего не нужно! Я знаю в чем меня обвиняют. Я во всем признался. Какого хера вы пришли сюда? Достаньте ваш блокнот и запишите заглавными буквами: что я, Никитин Алексей Алексеевич, признаюсь, что убил выстрелом из пистолета, в упор, мою мачеху — Никитину Марию Андреевну. И да — это преднамеренное убийство. Достаточно?

— Недостаточно.

Заключённый посмотрел на адвоката исподлобья.

— Тогда идите на хрен.

— Вас не могут обвинить в убийстве. Ваша жертва жива и утверждает, что сама спустила курок. Вас обвиняют в укрывательстве ценной информации от следствия, но с этим обвинением мы справимся очень быстро.

Николай Арсеньевич инстинктивно вздрогнул, когда заключённый вдруг резко вскочил со стула, опрокидывая его на пол.

— Она не должна была остаться в живых. Я не мог промахнуться.

— Промахнулись, Алексей Алексеевич. Промахнулись или водите следствие за нос, и я не пойму почему. Давайте перейдём ближе к делу. Мария Андреевна жива и скоро она сможет дать показания в суде. Не против вас, а против организации и некоего Глеба Николаевича Макарова, который использовал несовершеннолетних в своих манипуляциях, на пару с Аллой Валерьевной Бензарь, школьным психологом, проводившей опыты на своих пациентах, используя запрещённые препараты. Вы будете свидетелем. У нас имеется информация, собранная вами за годы работы на правоохранительные органы, материал предоставила нам Мария Андреевна. Так что вы теперь без пяти минут свободный человек, Алексей Алексеевич, и прекратите утверждать, что это вы спустили курок. На суде это будет лишним. Тем более мы идем на сделку со следствием.

Заключённый смотрел на адвоката и постукивал костяшками пальцев по столу.

— Тем не менее я его спустил.

Адвокат яростно посмотрел на мужчину. Упрямый сукин сын.

— Отсидеть хотите? Вам впаяют по максимуму, если вы не угомонитесь. Не было убийства. НЕ БЫЛО! Вы уже имели судимость, вас оправдали. Если не ошибаюсь вас обвинили в убийстве отца и семьи вашей жены. Ваше дело пересмотрели и выпустили вас на свободу. В любом случает для следствия это отрицательный опыт.

Никитин засмеялся, надтреснуто, хрипло:

— Да, обвинили. Сам себя поджарил живьём.

Адвокат поморщился, он ковырялся в том прошлом деле, и оно было явно сфабриковано. Зачем? Одному дьяволу известно. Никитина выпустили на свободу через несколько месяцев. В тюрьме на него покушались. Неудачно. Хотя, по документам там был явный труп. Счастливчик этот Никитин. Везёт ему. Или наоборот не везёт, это как посмотреть. Кто-то тщательно его прикрывал. Бецкому запретили вникать. В любом случае этот человек объявился спустя несколько лет под новым именем и фигурировал в особой картотеке спец служб под грифом "Секретно". Пластические операции, смена внешности. Фото "до" и "после". Два разных человека. Только глаза и взгляд одинаковые.

Николай Арсеньевич тряхнул головой и посмотрел на подозреваемого. Пора пустить в ход тяжёлую артиллерию. Чёртовая работа. Он не нанимался психологом, только адвокатом.

— Ваша предполагаемая жертва просила меня передать вам вот это — почитайте.

Достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутый вчетверо лист бумаги и слегка помятое свидетельство о рождении, протянул заключённому. Никитин медленно развернул бумагу, пробежался глазами, потом посмотрел в свидетельство, документ выпал из его дрожащих пальцев. Адвокат автоматически поднял и положил на стол.

— Судя по бумагам это ваш сын, верно?

Никитин промолчал, закурил и нервно взъерошил волосы. Железное самообладание, но только внешне. Бецкий прекрасно знал этот тип людей. Внутри заключённого бушует ураган в двенадцать баллов, персональное торнадо. На лбу пульсирует вена, а в глазах дикий, лихорадочный блеск.

— Что ещё она сказала…? — голос Никитина прозвучал очень глухо, сорвался на хрип.

— Ничего, — адвокат пожал плечами, — только дала показания в вашу пользу.

— Бред. Я стрелял в неё, понятно вам. Я прицелился и спустил курок. Устройте мне дознание, не знаю какую херню вы там устраиваете.

Адвокат поднялся со стула и нервно дёрнул галстук.

— Я — ваш адвокат и никаких дознаний не устраиваю. Моя работа — вытащить вас отсюда и мне за неё заплатили. Если вы и дальше будете гнуть свою линию с убийством — вас посадят. Минимум на восемь лет. Без права на амнистию. Вы это понимаете?

— А то что я чуть не убил ее вы понимаете? То, что я хотел это сделать понимаете? То, что она воспитывала МОЕГО сына, а я все это время думал, что она…Дерьмо. Вы понимаете, что я виноват?

Адвокат стиснул челюсти до хруста.

— Понимаю. Но это ваш единственный шанс, вам удастся выкрутиться и выйти сухим из воды, единственный случай, когда сама жертва это делает для вас. Воспользуйтесь. Вы что не понимаете, что это удача? Вам повезло! Не знаю, выйдите отсюда и подарите ей букет цветов, извинитесь, женитесь на ней. Не знаю.

Адвокат несколько секунд думал, а потом достал из кейса диктофон и подтолкнул к заключённому.

— Послушайте. Мне сказали, что вам это будет интересно. Она просила, чтобы вы послушали, потому что знала, что вы откажетесь от предложения следствия.

Никитин молчал, и адвокат сам нажал на кнопку воспроизведения.

"— Нет, Макар…умоляю! Нет, пожалуйста. Все что угодно. Я сделаю. Все что хочешь, Макар. Пощади, не трогай. Дай время. Отбери потом. Отдай кому-то, но не трогай! Пожалуйста. Умоляю. Макар!

— Я учил тебя просчитывать все наперёд? Учил, Кукла? Учил…Ты была хорошей ученицей, примерной. Самой лучшей! Ты знала, что тебя ждет за предательство. Отлично знала, но ты пошла на это. Думаю, ты и сейчас прекрасно понимаешь, чем все закончится. Убийца не я. Ты — убийца. Приступайте.