Одержимость
Шрифт:
– Брр, – задумчиво произнес он.
Она снова помахала рукой.
– Этот дым, он тебе на пользу не идет.
– Ну, это одно из немногих моих удовольствий, – сказал он своим тихим низким голосом и виновато пожал плечами. – И все же это всего лишь временное неудобство, оно продлится еще несколько тысяч лет. Пять, максимум шесть… сущая ерунда.
– А потом?
– А потом мы эволюционируем в достаточной мере, чтобы навсегда стать самодостаточными; все связи будут осуществляться с помощью телепатии и неэкспонированной пленки; мы получим радость
Она с улыбкой смотрела на его худую фигуру, сутулые плечи под потрепанным твидовым пиджаком, тощее горящее лицо с обвислыми усами – манифестом его образа жизни. В свои сорок с лишним он все еще был больше похож на революционера, засидевшегося в студентах, чем на ученого, написавшего три достойные, хотя и спорные книги.
– Как продвигается твоя работа?
Филип опустил голову и уставился на Алекс, словно на золотую рыбку в аквариуме.
– Нашел доказательство. Уже есть доказательство.
Он поднял бокал с вином, отхлебнул, поставил. Усы его стали похожи на мокрую тряпку.
– Какое доказательство?
– Ты узнаешь. Ты будешь поражена, девочка моя, поражена.
За разговором его лицо оживлялось.
– Хорошо, – сказала Алекс, чувствуя себя довольно потерянной.
– Неопровержимое доказательство того, что Дарвин был прав.
– Тебе удалось воссоздать вселенную в ее первозданном виде в воспроизводимом лабораторном эксперименте?
– Еще требуется кое-какая тонкая настройка, но да, боже милостивый, я видел, как оно все начиналось. ДНК, девочка моя, из двух пылинок.
– А откуда взялись пылинки?
– Из ниоткуда, девочка моя, – торжественно сказал он. – Из ниоткуда!
Официант принес показать ей камбалу, потом начал готовить филе.
Тон Филипа вдруг смягчился:
– В последние две недели твой муж был рядом?
– Ты это о чем?
Алекс почувствовала, что краснеет, увидела почти незаметное движение головы официанта – тот навострил ушки.
– Он помогал?
– Да, он держался молодцом.
– Хорошо, – без энтузиазма сказал Филип.
Она снова покраснела и покосилась на официанта. Похоже, с камбалой что-то не ладилось.
– Он все еще хочет, чтобы ты вернулась?
– Я… гм… – начала было она и запнулась.
Посмотрела на часы, нажала кнопку даты. Часы показали 4.5. Она озадаченно вглядывалась в цифры. Четвертое мая?
– Какой сегодня день? Все еще апрель, да?
Она опять в недоумении посмотрела на часы.
– Алекс? Ты меня слышишь?
Она слышала эхо этих слов в своей голове, пыталась установить их источник. Обнаружила лицо по другую сторону стола: рот Филипа открывался и закрывался.
– Алекс? Тебе плохо?
Лицо расплылось, как в тумане, потом снова приобрело четкие очертания.
– Нет-нет, – ответила она. – Все в порядке.
– Ты вдруг так побледнела.
– Извини. – Она снова посмотрела на свои часы и нахмурилась. – Который час?
– Без двадцати два.
Ее
часы шли правильно.– Вчера ночью был дождь? – спросила она.
Мейн насупился, потом подозрительно оглядел поставленную перед ним тарелку с камбалой.
– Она побывала в сражении? – металлическим голосом громко спросил он у официанта.
– В сражении, сэр?
– Вид такой, будто ее порубили мечом.
– Прошу прощения, сэр.
Помедлив секунду, официант удалился.
– Дождь?
– Или гроза?
– Возможно, вчера была очень высокая влажность.
Алекс вдруг почувствовала облегчение.
– И это могло повлиять на электрические… не знаю… часы?
Он нахмурился:
– Вполне. Гроза может привести к сбоям в электроснабжении.
Она помолчала несколько секунд, задумавшись.
– А на устройства с солнечными элементами гроза может влиять?
Поразмыслив, Филип кивнул:
– Не исключено. А что?
– Да так, ерунда.
Он перевел взгляд на тарелку, неприязненно осмотрел рыбу, выпил еще вина, отер усы салфеткой.
– Филип, что ты думаешь о медиумах?
– О медиумах?
– Одна моя подруга посоветовала мне обратиться к медиуму.
Он выудил морковку из блюда, смущенно посмотрел на нее.
– Поешь морковку – морковка у них здесь хорошая, – посоветовала Алекс и взяла тарелку. – Ты не ответил.
– Некоторые находят медиумов полезными.
– Кто? Люди, которые не могут смириться с чьей-то смертью?
Он пожал плечами.
– Ты христианка?
– Наверное.
– Значит, веришь в загробное существование.
– Я больше не знаю, во что верю.
– Прекрасный образец эволюции – камбала. – Филип отковырял кусочек вилкой, показал ей. – Она плавала головой вверх. – Он положил вилку и поставил локоть на стол, подняв ладонь. – А начала плавать горизонтально, только когда переместилась на морское дно… Поняла, что так она будет незаметнее.
– Неглупо.
– У нее возникла… небольшая проблема с глазами. Они были расположены по обе стороны головы. Если плаваешь вертикально – нет проблем, но если горизонтально, то один глаз всегда смотрит в дно, а другой – в небо. И вот в один прекрасный день – раз, и оба глаза смотрят вверх.
– Какое отношение это имеет к медиумам?
– Не понимаешь? Эволюция меняет природу. Мы можем доказать: человека создал не Бог. А что, если наоборот?
– Это старый аргумент.
– Нет, этот аргумент новенький – с иголочки.
– Что Бога, вероятно, изобрел человек?
Филип наколол на вилку еще кусочек рыбы, поднес к глазам, внимательно осмотрел.
– Нет, девочка моя, не изобрел. Сотворил! Сотворил! Если весь животный мир эволюционировал из двух пылинок и удара молнии, то почему то же самое нельзя сказать и о мире духовном?
– Ты совсем рехнулся.
– Это гораздо ловчее, чем с рыбой.
– Откуда ты знаешь?
– Если бы не так, то тогда она бы ела меня, а не я ее.
– По крайней мере, общение с тобой меня бодрит, – усмехнулась Алекс.