Одесса-мама книга 2

— Я читал несколько пьес… Мольера… Так там в начале каждой указаны все персонажи… — выкрутился я.

— Мольера?! — Лоренцо не поверил своим ушам.

Ну откуда ему было знать, что в детстве у меня на самом деле одной из любимых книг было собрание пьес Мольера — пухлый том в зелёной обложке. Не знаю,как и чем, но этот драматург меня зацепил.

— Мольера, — кивнул я.

— И какие пьесы вам понравились?

— «Мещанин во дворянстве», «Мизантроп»… — вспомнив, что Лоренцо писал сценарий по чеховскому рассказу, я добавил:

— Ещё Чехов «Дядя Ваня», «Три сестры».

Взгляд Лоренцо показал, что мне удалось слегка набрать очков… Посмотрим, что будет дальше.

— Неплохо, неплохо… Вы позволите, если я начну зачитывать вслух? — спросил он.

— Да-да, конечно… Если какое-то слово будет непонятно — спрашивайте. Почерк у меня… не очень…

— Нормально! Я читаю всё, даже рецепты, — пошутил сценарист.

Перевернув пару страниц, он снова замер.

— Странно… А почему вы так странно оформляете текст… Нумерация сцен — это понятно, где-то даже удобно, а «ИНТ» — это что?

— Интерьер… Ну, то есть сьёмки проходят в павильоне…

— То есть «НАТ» — это натура, я вас правильно понял?

— Так и есть.

— Хм… занятно… «Сыщик Знаменский подходит к эксперту Кибрит…», — внезапно он прервал чтение в слух и уставился на лист бумаги так, словно увидел нечто сокровенное, через несколько страниц лихорадочно перевернул его и стал пялиться в следующий, затем так же быстро перешёл к третьему листу…

Корн слегка кашлянул, привлекая к себе внимание, но Борис Яковлевич проигнорировал его. Директор укоризненно покачал головой.

— Боренька, голубчик, вы же обещали, что зачитаете нам вслух…

— Да-да, — неопределённо промычал Лоренцо.

Корн подмигнул мне.

— Борис Яковлевич — не только большой талант, но и крайне увлекающаяся натура. Кажется, ваш сценарий его зацепил…

— Не знаю, не факт, — хмыкнул я.

Творческие натуры весьма непредсказуемы. Сейчас дочитает и ну как начнёт кидаться с кулаками… Не брать же его под арест.

— А вы знаете — в этом что-то есть, — вдруг проявил признаки жизни Лоренцо. — Такого кино мы ещё не снимали… Сценарий, конечно, сырой, нуждается в редакторской правке, но что-то в нём есть.

Я мысленно перекрестился. Слава богу! Хотя, конечно, уши резануло упоминание про сырость — в этот момент текст казался мне практически идеальным.

— Поэтому я и позвал вас, Борис Яковлевич, чтобы вы опытным взглядом оценили рукопись товарища Бодрова… Берётесь за её редактирование?

— С удовольствием, — произнёс тот.

На его устах впервые появилась улыбка. До этого он только хмурил брови и недовольно вздыхал.

— Заключим договор? — повернулся ко мне директор.

— Разумеется. Только у меня будет одно пожелание…

Корну мои слова не очень понравились, но он изобразил на лице радушное выражение:

— Не волнуйтесь, финансово мы вас не обидим…

— Финансы — вещь очень важная, не поспоришь… Тут у вас в коридоре есть портрет актёра… Кажется, его зовут Ян…

— Краснопролетарский?

— Да, он. Мне он очень понравился в образе батьки Махно. Думаю, он может сыграть любую роль, в том числе и положительную…

— Хотите взглянуть на него? — догадался директор. — Что ж, думаю, это не сложно. Ян вчера вернулся из командировки, должен сегодня прийти к нам, часика в три — если подождёте, я вас с ним обязательно познакомлю. Действительно, очень одарённый актёр. Очень далеко пойдёт…

Я взглянул на часы. До трёх ещё было довольно далеко. Вернуться на службу? Пока туда, пока обратно — потеряю впустую уйму времени. К тому же где гарантия, что меня дёрнут на какое-нибудь новое дело, и тогда планы полетят в тартарары.

Корн догадался, что меня гложет.

— Можете подождать товарища Краснопролетарского у меня в кабинете. К тому же мне кажется, у Бориса Яковлевича появятся к вам вопросы… Так, товарищ Лоренцо?

— Безусловно, — подтвердил сценарист. — У меня масса вопросов… У вас эксперт криминалист — женщина. Такое может быть?

Глава 6

Борис Яковлевич оказался человеком въедливым и дотошным, мелочей для него не существовало. Уже через несколько минут нашего общения я ощутил в себе два противоположных чувства: искреннее уважение перед его профессионализмом и желание придушить: настолько занудным он был в некоторых моментах.

Не сразу, но я понимал — с его замечаниями сценарий и впрямь становился намного лучше, а местами и впрямь заиграл новыми красками. К главным героям у Лоренцо претензий почти не было, если не считать скепсиса в отношении пола эксперта, но я выкрутился, сказав, что это нужный и прогрессивный шаг в духе времени. А вот со злодеями меня помурыжили конкретно. Не помогали даже мои клятвы, что эти персонажи не взяты из головы, и у каждого есть свои прототипы.

— Григорий Олегович, даже если это так — нам с вами придётся ещё убедить в этом зрителя, а его на мякине не проведёшь. К тому же зритель хочет не только остроты чувств, ему необходимо добавить психологизма! К примеру, взять этого, бандита по прозвищу Аллигатор… Оч-чень скучный персонаж!

При этих словах я чуть не подпрыгнул. Аллигатор убил моего хорошего друга, по сути, из-за этой сволочи я распрощался с жизнь там, в моём времени, и попал сюда… У меня к Аллигатору есть конкретные счёты, а Борис Яковлевич рассказывает, что ему не нравится примитивный злодей и требует добавить в его облик драматизма… Ох уж эти киношники…

Лоренцо заметил, как я недовольно морщу морду лица, и пошёл на попятную.

— Бог с ним, ладно — я что-то с ним придумаю! Какую-нибудь предысторию, — изрёк сценарист и переключился на следующего гада.

Вместе с ним мы переработали с дюжину сцен, добавив интриги и запутанности сюжета.

Наконец, страдания закончились.

— Знаете, товарищ Бодров, теперь я не сомневаюсь — это можно и, скажу больше — нужно снимать! — торжественно объявил Борис Яковлевич, размахивая в воздухе стопкой листов с заметками и поправками. — Сейчас я отнесу наши труды пишбарышням, пусть напечатают экземпляров так пять…

— Шесть, — мгновенно среагировал Корн.

До сего момента он ни разу не вмешивался в наши разговоры.

— Семь, — попросил я. — Один — мне. Хотя бы на память.

Лоренцо кивнул.

— Хорошо, семь… Скажите, а товарища Краснопролетарского вы бы хотели видеть в какой роли? Мне кажется, он идеально подходит в качестве Павла Знаменского — практически такой, как вами описан в… «библии», — усмехнулся Борис Яковлевич. — Высокий, худой, интеллигентной внешности, рассудительный, вежливый… Хотя, Ян способен сыграть кого угодно, даже Кибрит…