Один безрассудный рыцарь

— Всегда было интересно, на что это будет похоже.

— Мне нужно, чтобы ты была немного более конкретной, — рычу я, отчаянно пытаясь воплотить в жизнь каждую безрассудную фантазию, которая разыгрывалась в ее голове.

Она нервно сглатывает и пытается отвести взгляд, но я слежу за ее движением, не позволяя ей сделать это.

— Отпустить контроль. Позволить кому-то другому взять верх. Повиноваться тебе. Доставить тебе удовольствие. Чтобы—

Я просовываю лезвие под кружево на ее бедре, задевая ее кожу в процессе, если немедленная лужа крови мне что-нибудь говорит.

Мне становится плохо примерно на две секунды, прежде чем я вижу выражение ее глаз, когда она отрывает их от свежей раны и смотрит на меня.

— Мне это нравится, — выдыхает она, оглядываясь на маленькую речку крови, которая начинает стекать по ее бедру.

— Ты хочешь быть моей игрушкой на эту ночь, Джоди?

Она кивает.

— Я не могу обещать, что это не будет больно.

— Хорошо. Убедись, что это так.

— Но я могу обещать тебе, что ты кончишь сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Позволяя кружеву упасть, я опускаюсь перед ней на колени и слизываю струйку крови, пока не добираюсь до маленького пореза. Вкус меди наполняет мой рот, когда мой нож со звоном падает на пол, и я беру ее за бедра руками, просовывая кончик языка в маленький порез.

Она шипит, когда он жалит.

— На вкус ты как безрассудные решения, игрушка.

— Хорошо, что это именно то, что я есть, так ведь?

Поднимая ее ногу с пола, я стаскиваю с нее испорченные трусики и засовываю их в свой задний карман.

При этом движении на ее лице появляется улыбка, но она ничего не комментирует.

Прижимаюсь губами к внутренней стороне ее колена, она вздрагивает от невинного прикосновения, когда мой взгляд останавливается на ее скользкой пизде.

Мой рот наполняется слюной, когда я представляю, какой она может быть на вкус, как она будет стонать мое имя, когда я подтолкну ее к краю.

Я покрываю поцелуями атласную кожу ее бедра, мой член уже снова тверд и отчаянно нуждается в ее губах.

— Твой запах… Блядь. От тебя пахнет демоном.

Ее голова откидывается к стене, на мгновение, разрывая нашу связь.

— Глаза, — рявкаю я, не оставляя ей другого выбора, кроме как снова посмотреть на меня сверху вниз.

Она сглатывает, когда ее темные, голодные глаза снова находят мои.

— Мне говорили, что на вкус я слаще этого, — шепчет она, когда я приближаюсь к месту, где действительно хочу быть.

Мысль о том, что кто-то другой прикасается к ней, делает со мной чертовски странное, и я вскакиваю на ноги, моя рука обхватывает ее за горло, прижимая ее к Андреевскому кресту, прикрепленному к стене.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на нее, ее собственное дыхание срывается с ее губ, пока она ждет, что я собираюсь делать дальше.

— Никто больше не прикоснется к тебе сегодня вечером. Ты поняла это, игрушка? — Я усмехаюсь, отчего ее глаза расширяются.

Через секунду она кивает. — Д-да.

— Ты моя, — выдыхаю я, наклоняясь вперед, прижимаясь к ней всем телом, мои губы касаются ее в дразнящем поцелуе.

Проводя моим языком по ее нижней губе, она жадно втягивает его в рот, целуя меня с тем же голодом и страстью, которые сжигают меня изнутри.

Прервав нашу связь, я поднимаю ее руки, по одной за раз, фиксируя их в креплениях, прикрепленных к кресту.

У меня нет причин думать, что она не осведомлена о моих передвижениях, но она никогда ничего не говорит об этом. Вместо этого она обхватывает ногой мою талию, пытаясь притянуть меня к себе как можно ближе физически.

— Тоби, пожалуйста, — стонет она, когда я отрываю губы, чтобы осмотреть дело своих рук.

— И подумать только, я думал, что ты сексуально смотрелась, танцуя на той сцене, — бормочу я, пробегая глазами по каждому великолепному, обнаженному дюйму ее тела.

Она дергает себя за ремни, прежде чем выгнуть спину и застонала, когда я сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

— Куда ты идешь? — В панике спрашивает она.

— Когда ты вот так связана? Черт возьми, я никуда не собираюсь, игрушка.

Подойдя к одному из комодов, я достаю хлыст и поворачиваюсь к ней спиной.

— Скажи мне, демон. Как ты думаешь, сколько ты сможешь выдержать?

Она некоторое время смотрит на инструмент в моей руке, прежде чем снова посмотреть на меня.

— У меня высокий болевой порог. Я бы не пережила последние несколько месяцев, если бы не это.

Мои брови хмурятся, когда я обдумываю ее слова, но я быстро отбрасываю их в сторону.

Ее боль не может заглушить мою собственную. Моя собственная потребность отомстить человеку, который причинил зло мне, людям, которых я люблю.

— Тебе, вероятно, это понадобится.

Подойдя, я касаюсь ее щеки мягкой кожаной петлей на конце хлыста.

У нее перехватывает дыхание, когда я опускаю его вниз по ее шее и по выпуклостям грудей.

— О Боже, — всхлипывает она, когда я дразню ее сосок.

— Хорошо?

— Еще, — умоляет она.

— О, моя маленькая игрушка. Мне нужно от тебя, черт возьми, гораздо больше чем это.

Хлыст опускается на мягкую кожу ее живота, прежде чем я опускаю его между ее ног.

— О, Господи.

— Он определенно не собирается помогать тебе прямо сейчас. Не сейчас, когда ты танцуешь с Аидом. — Я подмигиваю, и она выгибается навстречу хлысту, отчаянно нуждаясь в трении.

Я даю ей то, что ей нужно, на несколько секунд. Десять, если быть точным, прежде чем ее стон удовольствия прорезает воздух, и я убираю хлыст назад.

— Посмотри на это, — говорю я, поднося его к ее лицу. — Посмотри, как ты его намочила.

6 ДЖОДИ

Я судорожно сглатываю, когда желание и неразбавленная потребность, каких я никогда раньше не испытывала, наполняют мои вены.

Его глаза сверлят меня, пока я смотрю на промокшую кожу, которую он держит всего в нескольких дюймах от моего носа.

Черт возьми, это безумие.

Но я не хочу, чтобы это прекращалось.