Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой

Мужчины же, напротив, относятся ко мне с недоверием. Они задают скептические вопросы, типа «А как Вы собираетесь переходить через горы?» или «А Вы хоть представляете, как это далеко?», как будто я ни разу в жизни не смотрел на карту или это моя первая экспедиция.

— Мне понадобится много времени и терпения, — из вежливости отвечаю я на первый вопрос. — Да, отлично представляю, — таков мой ответ на второй вопрос.

Учитель взглянул на меня с таким удивлением, будто кто-то выстрелил в него из винтовки. Пытаюсь представить ситуацию более правдоподобно.

— Просто у меня есть целых три месяца, и перед возвращением домой я хочу узнать, какое расстояние мне под силу преодолеть.

Провести четыре месяца на дикой природе — вот истинная цель моего путешествия. Для меня это намного важнее, чем покорить «Ворота Арктики». Ну и кроме того, я уверен, что полет из Далтона обойдется мне намного дешевле, чем откуда-либо еще. А может быть, я смогу добраться до Фэйр-бэнкса автостопом.

В конце дня, полностью зарядив фотоаппарат и телефон, я вернулся в палатку. Температура установилась на комфортной отметке в 32 °F, и я могу разбирать свежие запасы еды прямо на улице в одном только свитере. Сперва я раскрываю все ящики и внимательно изучаю их содержимое. Тут же поглощаю несколько шоколадных батончиков (на это уходит не более десяти минут) и с помощью досок от старого деревянного шкафа и упаковочной бумаги развожу костер. Он разгорается очень быстро. Упаковку, которая не годится для разведения костра, перед уходом нужно выбросить в мусорный ящик, я видел его неподалеку от бакалейной лавки на окраине города. Вообще один вид мусорной свалки весьма красноречиво свидетельствует о том, сколько отходов оставляет человек. Эти отходы необходимо перерабатывать.

С таким количеством еды чувствую себя настоящим богачом. В палатке я постоянно ем, так как знаю, что могу купить еду в магазине. Для меня очень важно как следует поесть перед дальней дорогой. Чем больше калорий мы с собаками потребим сейчас, тем легче нам будет потом. И чем больше еды я смогу увезти из Амблера, тем легче будет преодолевать Анактувук-Пасс. У меня есть два десятка бубликов, которые я намереваюсь уничтожить за пару дней. Они довольно большие и занимают много места. Лучше я возьму с собой побольше чечевицы. Хотя она тяжелее, ее удобнее упаковывать: она более «компактна», но при этом по калорийности не уступает выпечке. Впереди у меня путь длиной 300 миль, и необходимо как следует запастись драгоценными калориями. Да, у меня с собой много еды, и поначалу я не смогу развить высокую скорость. Но в то же время благодаря этому я смогу хорошо продумать дорогу к Анактувук-Пасс. Если честно, я до конца не знаю, что именно ждет меня и с какими опасностями могу встретиться. О маршруте я могу судить только по картам, но они не дают достаточно точного и всеобъемлющего представления. Я вовсе не уверен, что вообще смогу добраться до Анактувук-Пасс. Кроме того, если буду передвигаться слишком быстро, то прибуду к горам до того, как стает снег, а это совсем нежелательно. Да, конечно, прежде чем я начну идти пешком, мне понадобится немало снега, чтоб добыть из него воду. Но все-таки я хотел бы пройти некоторое расстояние по реке Амблер до того, как она начнет таять. Ведь моя поклажа действительно очень тяжела, поэтому везти ее на лыжах будет намного легче. Разумеется, я сделаю все возможное, чтобы идти быстрее, но если мне не повезет, то, по крайней мере, у меня будет достаточно еды, чтобы можно было переждать, пока снег и лед не исчезнут окончательно.

17 апреля 2007 года

Утром я внимательно осматриваю аккуратно сложенные накануне узлы. Хм, интересно, как уместить всю эту еду в санях. Выглядываю наружу. На иве, стоящей неподалеку от палатки, уже набухли почки, а на одной из ветвей сидит птица ореховка. В воздухе чувствуется запах весны.

Одна из моих сумок целиком заполнена бобами — она весит около тридцати фунтов. В другой, весом пятнадцать фунтов, лежат энергетические батончики, шоколадки и разнообразные закуски. В третьей — пятнадцать обедов-полуфабрикатов. Еще одна, «смешанная», сумка весит тридцать фунтов. И это я еще не говорю о девяноста фунтах собачьего корма. Да, и все это надо как-то уложить в сани. Сейчас задача кажется абсолютно нереальной, но, путешествуя по Аляске, я не могу пожертвовать ни граммом еды. Кто знает, какие трудности меня подстерегают впереди и сколько пищи мне может понадобиться.

Выкатив сани к берегу, в течение нескольких часов укладываю их. Они должны стоять ровно и по направлению движения: ведь нагруженные сани поворачивать будет намного труднее. Я стараюсь заполнить каждый дюйм. Как могу, утрамбовываю сумки, чтобы уместить все свои запасы.

Поскольку температура заметно поднялась, кое-какие зимние вещи придется оставить. Старый спальный мешок, свитер и запасные лыжи отнесу на свалку и сложу в контейнер, на котором висит табличка: «Доступно всем». Другие предметы, менее важные и нужные, поставлю за коробкой с остальным мусором — не хочу, чтобы они привлекали внимание.

Закончив собираться, я надеваю лыжные ботинки и привязываю собак к саням. Они уже готовы отправиться в путь и подпрыгивают от нетерпения. Пока я собираюсь, они забывают о примерном поведении и начинают выть. Они знают, что мы уходим, но даже не догадываются о том, что ждет нас впереди. Я кладу лыжи прямо перед санями, обращенными к верховью реки и опираюсь на лыжные палки.

— Стойте, ребята, стойте, — говорю я собакам, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более твердо.

Сейчас они уже не тронутся в путь без моего разрешения. Пока собаки не почувствуют, что я тащу сани, они ни на дюйм не сдвинутся с места. Это требует от них немалой выдержки. Время от времени они натягивают упряжку, чтобы проверить вес саней. При желании собаки могут начать движение без моего разрешения, как они поступали в первые дни, и сейчас я бы не смог их остановить, потому что у меня заняты обе ноги. Но они ждут меня. И вот наконец я надеваю лыжи, беру палки, осторожно трогаюсь в путь и шепотом даю команду: «идем». Они только и ждали этого сигнала: тут же припали к земле. А ровно через секунду я услышал, как двухсотфунтовые санки сначала заскрипели, а затем медленно покатились вперед. Красивые тела собак напрягаются от огромных усилий. Мы держим курс к верховью реки, преодолеваем ледяной склон, затем проходим несколько домов, стоящих на берегу, и где-то через час поворачиваем налево и выходим к реке Амблер.

По реке Кобук по-прежнему ездят снегоходы. Полагаю, будет лучше и безопаснее пройти по ней хотя бы еще одну милю до того места, где Амблер сливается с Кобуком. Я стараюсь придерживаться следов снегохода и несколько раз перехожу через Амблер. Стало намного теплее, снег начинает таять, и поверхность совсем нетвердая. Да, начиная с завтрашнего дня, я, скорее всего, больше не буду срезать на поворотах. Не хочу рисковать: ведь вероятность провалиться под лед возрастает с каждым днем. Возможно, где-нибудь высоко в горах глубина составляет всего несколько футов, и идти по льду будет не так опасно. Несколько раз я замечаю на реке волчьи и лосиные следы. Невольно закрадывается подозрение, что в этом районе я не встречу ни одной живой души, и, несмотря на легкое волнение в связи с предстоящим пребыванием на пустынной земле, мое сердце начинает взволнованно биться в предвкушении начинающихся приключений.

Для меня природа — это все. Она делает возможной саму жизнь на планете Земля. Именно благодаря биологическому разнообразию наш мир просуществовал столько лет. Но это далеко не все. Передо мной возникают прекрасные древние леса, а цепи непокоренных гор манят узнать, что же находится за ними. Природа — это бесконечный мир, в нем я могу выбирать любое направление и следовать ему, при этом я абсолютно свободен и самостоятелен в своем выборе. Никакие механические шумы цивилизации еще не проникли сюда. Здесь спокойно, чисто и очень просторно. Это мир диких животных и отважных людей, которые хотят только дышать, есть и жить, а больше им ничего не нужно.

Пылающий мой след

18 апреля 2007 года, в 12 милях от Амблера

Ночью температура заметно повышается, и впервые за время моего пребывания на Аляске начинается дождь. Бешеный ветер дует с такой силой, будто мимо проносится товарный поезд. С каждым порывом все кругом дрожит. Едва успев прилечь, просыпаюсь.

— Что за черт?! — ругаюсь я вслух.

Мне жарко, я вспотел, и мне кажется, что начинаю задыхаться. Раздеваюсь. Приходится снять целых три слоя одежды, и наконец на мне остаются только термобелье и пара носков. Теперь я могу пошевелить пальцами ног, чувствую, как к ним приливает тепло. Ощупываю свое тело. Перед экспедицией я специально набрал несколько лишних фунтов, зная, что стратегический запас жира мне просто необходим. Сейчас мои ребра торчат наружу.

— Хм, выходит, я потерял несколько фунтов.

Утром ветер все еще дует, правда, не так сильно, как ночью. Температура поднимается выше нулевой отметки. На льду образовались небольшие лужицы. Конечно, я могу их обойти, но стоит ли вообще идти по реке? Думаю, теперь нужно передвигаться только по земле. Да, это намного медленнее и сложнее, но я не могу подвергать себя и собак риску провалиться под лед. Выбираюсь из палатки и разрешаю собакам вдоволь напиться из лужи. Тратить время на растапливание льда уже не нужно. Небо затянуто облаками, и я принимаю решение не трогаться в путь, пока оно не прояснится. Мой план таков: осторожно идти вперед к верховью реки и постепенно уничтожать имеющиеся запасы провианта. У меня с собой очень много еды, поэтому могу преодолевать большие расстояния. Постепенно я разгружу сани и перейду на пеший шаг. Поклажа станет значительно легче, и я начну идти быстрее.

Следующий день я пережидаю мокрый снег, принесенный южным ветром. Сегодня трещины на льду становятся просто огромными. Они появляются даже у берега. Я уже слышу журчание реки. Придется вернуться на полмили назад, туда, где я могу идти на лыжах. Но перед этим я сделаю небольшой марш-бросок вдоль Амблера до того места, где в него впадает Редстон. По всему маршруту растут деревья, пройти сквозь которые будет очень сложно, практически невозможно. Редстон — очень широкая река, и у меня есть предчувствие, что, если я попытаюсь ее пересечь, она непременно треснет. Поэтому я возвращаюсь к своему лагерю не солоно хлебавши.