Один дракон — три парня. Дилогия

Тонкие руки внезапно перестали дрожать, а протянули супругу яйцо. Девушка смотрела только на нерождённое дитя. Вмиг жестокий мужчина перестал существовать для неё.

— Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!

— Замолчи, Ливэ. Не надо гневить силы нашего мира.

— Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!

— Ливэ!

— Моё одиночество. Айнзам, мой сын! Поверь, никогда ты не будешь один!

Светловолосый ударил девушку по лицу. Она оступилась и упала к почерневшим цветам. Её супруг побрёл в лес не оборачиваясь. А я почти сразу же уловила, как очень робко забилось сразу три сердца. Ливэ внезапно заулыбалась. Она тоже услышала этот сладкий звук.

— Спаси его, Регина. Он будет ждать и искать тебя, — женщина коснулась губами бутона, а затем издала нечеловеческий полный боли и отчаяния крик. Так не могут кричать живые существа. Так стенают жуткие проклятые птицы.

Прекрасное лицо исказилось омерзительной гримасой, а затем удлинилось, став клювом. Платье почернело и покрылось перьями.

Передо мной уже была не Ливэ. А первый Кройвен этого мира и последняя Стиерна.

— Регина, — каркнула на прощание проклятая птица и улетела прочь, оглашая округу леденящими душу воплями.

— Регина… — раздался удивлённый вздох за моей спиной.

Повернулась и тут же угодила в объятья.

— Я… так виноват.

Сотни мучивших меня вопросов мгновенно исчезли. Все стремительно померкло, а разум заволокли тепло и страсть, исходившие от третьего воплощения. Чистые чувства и эмоции, которые сложно спрятать, даже когда сердце разрывается от боли и отчаяния, а это именно то, что происходило с Драем. Я ведь так его называла?

Он тоже молчал, слишком крепко прижимал к себе, боясь отпустить. Правильно делал, ведь тогда я обрушу на него эту самую жадную стаю «почему». И ему придётся держать ответ. Чувствуя мой настрой, парень попытался отвлечь прикосновениями. Слишком осторожные и выверенные, словно я рассыплюсь, приложи он хоть немного силы.

Драй неуверенно наклонился за поцелуем и замер, так и не осуществив задуманного.

— Рассказывай!

— Что именно? — на любимом лице появилась слишком лукавая улыбка даже для пошловатого Драя. Он сильно переигрывал.

— Ты сказал, что виноват, я жду подробностей.

— Ах, это. Прости, что сбежал, не повидавшись. Были кое-какие дела. Виноват!

— Какие? — это явно не то! Парень начал увиливать. — Не думаю, что ты успел всё сделать. Куда шёл?

Юноши заметно расслабились. Похоже, я задаю не те вопросы. Чёрт!

— Сюда. Хотел навестить это место. Оно особенное, — в голосе возлюбленного слышалась грустная торжественность.

Парень обвёл руками поляну.

Обернулась туда, где ещё совсем недавно стоял крохотный домик, а красивая девушка баюкала яйцо под скрип мельницы. Ничего этого больше не было. Ни домика, ни колеса, ни безутешной матери. Лишь опушка, усеянная чёрными цветами со звёздными узорами, да обмельчавший ручеёк.

— Ночью здесь особенно красиво, Скорлупка. Мы можем дождаться, и я покажу тебе.

— Регины…

— Что прости? — переспросили братья.

— Эти цветы. Нас с ними зовут одинаково, — вспомнила слова печальной Ливэ и коснулась одного из бутонов, который тут же заискрился солнечным светом.

— Да, откуда знаешь? — нахмурился Айнс.

— Я…

Внезапно осеклась. Стоит ли рассказывать Айнзаму о странном видении? Знает ли он, что стало с его матерью? Как прекрасная счастливая девушка обратилась мерзкой тёмной птицей.

На помощь мне пришли громовые раскаты. Вздрогнула и задрала голову. Над кронами деревьев нависли пухлые тучи и грозили вот-вот разлиться дождём.

— Надо бы укрыться, — с тревогой заметил Цвай. Его надменный брат заговорщически улыбнулся и вытянул руку над поляной.

Золотые рога овили голову Айнса, а глаза засветились изумрудным сиянием. Из-под ног начали вырываться старые балки, фрагменты крыши, стен и невысокого забора. Они стряхивали с себя комья налипшей земли, мокриц и дождевых червей. С каждой секундой старость и гниение отступали под магией первого брата, и перед нами выстраивался домик из видения. Последним штрихом оказалось водяное колесо над полупересохшим ручейком. Лопасти больше не касались глади, а лишь покачивались на ветру.

— Как такое возможно? — подбежала к стене и постучала по дереву. — Настоящий!

— Странно было бы родиться драконом, ответственным за благополучие мира, и не иметь полезных талантов, — самодовольно отметил Айнс.

— Ты что угодно можешь починить?

— Нет. Моя магия распространяется только на неживое, — юноша поднял с земли цветок с обломанным стебельком, — смотри!

С золотых рогов срывались искры, а ладонь подрагивала под напором магии, но цветок не ожил.

— Жаль, — приняла из рук юноши растение-тёзку и погладила повреждённое место.

— А это сможешь починить? — указала на тёршуюся об ноги маршрутку с покорёженной спиной.

— Так вот кто виновник нашей с тобой случайной встречи, — дракон поднял сопротивляющуюся машинку и принялся её изучать, едва сдерживая смех.

— Что-то не так?

— Твой талант. Это поразительно! — Айнс почесал странное создание за зеркальцем и получил в награду довольное мурчание.

— Талант? Я оживила маршрутку?

— Именно. Твоим даром, как тёмной, было воскрешение и создание бездушных рабов. Но после того как мы... — парень покраснел, а вместе с ним залились краской остальные юноши. — После того, как мы тебя инициировали, стала светлой.

— Инициировали? — за этим вычурным словечком крылось явно нечто иное.

— Занялись сексом, — зевнул Цвай. — Как маленькие! Называйте вещи своими именами. Да-да, Малышка у нас с тобой был секс.

— Но то было ради твоего спасения, Скорлупка, — Драй замахал руками и спрятался за спину брата.

— Ха! Какой же лицемер! Ты мечтал об этом с самого начала, ещё не зная о волшебной силе нашей любви, — кривлялся Цвай.

— Можно подумать, вы не хотели Скорлупку! — бурчал третий.

— Ну, мне хотя бы хватает смелости в этом признаться. Да, хотел нашу Малышку, едва нашли её в том мире.

— Аналогично, — кивнул Айнс и наградил младшего брата неодобрительным взглядом. — А кое-кто побрезговал поцеловать её первым и назвал тухлым яйцом.

— Занервничал. Вы знаете, что я люблю её сильнее.

— Ничего подобного! Не сильнее, а просто по-другому, — хором возразили двое парней.

— Так! Хватит, — споры трёх юношей немало веселили. Мне льстило их внимание и привязанность. Но создавалось впечатление, что они заговаривают мне зубы.