Один континент

забыв дорогу к этому зданию.

Его слова о моей беспомощности сердили меня, нет, правильнее сказать разозлили. Ему ли мне

говорить такие вещи!

“Ему-ему! И вчера, он довольно-таки ясно дал понять об этом!”

Меня одолевало мерзкое ощущение тревоги. Но я никак не могла понять что же именно меня

беспокоит: пустой дом с неожиданным грохотом или ощущение, что он что-то не договаривает.

Рюкзак призмелился тяжелой массой на ступеньки. Ключи, от подъезда, как не странно нашлись

в клумбе с засохшими цветами и пожухлой травой. Я играла ими, отряхивая от земли и

ржавчины, но на самом деле я волновалась и этим промедлением, нервным жестом настраивала

себя.

Я приблизительно представляю что меня там ожидает.

Существа. Они стоят там и дышат, так часто, словно у них сильная аритмия, раскачиваются из

стороны в стороны, иногда дергаются и просыпаются. Мне кажется они никогда не спят, а

впадают в жуткое подобие транса.

Не дай Бог коснуться их. Не дай Бог! Но если это произошло - беги, а еще лучше стреляй в

голову.

Мерзкие твари! Я забыла что они были людьми. Я стараюсь не думать об этом. Я не ищу в их

глазах выражение осмысленности происходящего. Нет, никакого разума в тех кто поедает своих

родственников.

Всего несколько оборотов ключа и дверь распахнулась, впуская свет в темный холл с

отсутствующими консьержем. Я на всякий случай отскочила в сторону, закрылась створкой,

запоздало посмотрев на серое небо. Надежда на то, что выглянет солнце была, но совсем

маленькая.

– Объясни какого черта ты творишь?

Я вздрогнула от неожиданно близко прозвучавшего ко мне голоса, но на этот раз не

подпрыгнула, а медленно повернула к нему голову. Моему взору достался покрытый щетиной

профиль, нос с горбинкой и кривящиеся в знакомой мне ухмылке губы. Он осточертел со своими

издевками и подкрадываниями. Когда-нибудь я умру от разрыва сердца и виноват будет он!

– Я?
– проговорила я старательно спокойно и очень вежливо.

Хотелось оттолкнуть его от себя, но я заглянула вовнутрь, так и не дождавшись ни криков,

ни шипения. Дверь перед моим носом захлопнулась, слегка протащив меня за собой, отдавшись

болью в пальцах. Ручка в доме была самая обычная и я не успела вытащить руку.

– Откуда это упрямство?

Я заметила в его руках отломанную ножку стола, с болтающимся на ней креплением и болтами.

Я усмехнулась. Это он считает оружием? Как быстро эта вещь придет в негодность, если он

так легко смог вытащить ее из столешницы?

– В некоторых культурах это зовется здоровым любопытством.

Джейк продолжает держать дверь, а я все никак не могу понять откуда у него столько сил,

створка двери даже не шелохнулась, а я все тяну-тяну и ничего у меня не получается! Он же

стоит как ни в чем не бывало, даже не напрягаясь.

– В других культурах это называется “я не дружу с головой”.

Вот! Началось. А я только начала радоваться тому, что обошлось без обычных заезженных тем,

напоминающих о том, какая же я дура.

– Еще раз спрашиваю тебя: ты понимаешь как это выглядит?

Джейк вновь шагнул ко мне, но я не просто отступила, а отстранила его от себя. Он зажимает

меня в углу, но мне совсем не нравится роль загнанной в тупик мышки. Что дальше?

– Как это выглядит? Стой где стоишь!

Его глаза потемнели, темные зрачки расширились. В другой раз я бы задумалась над тем, а не

наркоман ли он, но я продолжаю следить за изменениями в его облике, поэтому отвлеклась от

этой мысли. Его левая щека конвульсивно дернулась, кадык быстро опустился вниз, а верхняя

губа чуть приподнялась.

– Ты что рычать собрался?
– поинтересовалась я куда более весело, чем наверное следовало.

Мой вопрос вроде как его отрезвил и даже взгляд у него прояснился. Но я понимаю, что зря

его остановила. Надо было посмотреть, что будет дальше!

– Я еще раз повторю тебе: не стоит лезть туда где нет света и ждать при этом чуда!

Вот тебе и хваленое женское любопытство, наряду с интуицией. Одно чувство подтащило меня к

двери, тогда как другое ведь предупреждало о чем-то подобном!

– Не ты ли мне только что говорил что в том нет ничего особенного и это просто “шарфик

памяти”?

– Говорил и скорее всего так и есть.

– Тогда в чем дело?

Я ненавижу когда так делают! Я ненавижу, когда не договаривают или делают все, чтобы я

догадалась самостоятельно. Мол, так все очевидно, что и ежу понятно. Он так делает. Он

чего-то не договаривает мне!

– Я хочу всего лишь заглянуть вовнутрь.

– Кто-то вешает яркую вещь на забор, как раз в ту минуту когда на улице оказываешься ты!

Вот! Наступил тот момент, когда мы начинаем орать друг на друга. Нас слышно во всем

Манхэттене.

– На это и рассчет, что ты просто захочешь заглянуть, поддавшись на красивую вещичку.

Нет, я не понимаю. Я согласна с тем, что это выглядит несколько странно. Но зачем кому-то

заманивать меня? Тут бы самому со всем справиться.

– Я тебя еще раз спрошу: кому это нужно? Мертвецам или существам? Ты думаешь последние

выбежали на улицу за сигаретами и как бы между прочим повесили шарфик?

– Это нужно людям, Алекс! Таким, как ты и я!

Он вновь зажимает меня в чертов угол, но на этот раз я не отталкиваю его, а проскальзывая

между ним и дверью, как раз под его рукой, оказываясь на свободе.

– Слушай, Шарк!
– восклицаю я, улыбаясь своей выходке, очень забавно на мой взгляд

получилось.

Ситуация какая-то нелепая. Мужчина какой-то не такой. Черт бы побрал его чувство вины! Что