Один ленивый мальчик
Шрифт:
Глава 1
Книга первая.
ОДИН ЛЕНИВЫЙ МАЛЬЧИК.
Том первый.
НЕНУЖНАЯ КРЕПОСТЬ.
«В действительности всё было совсем не так, как на самом деле».
Станислав Ежи Лец.
Короткое предисловие, которое можно и не читать.
Вот я написал первую фразу. «Случилось так, что во времена его величества Аменхотепа III, чье тронное имя — Неб-Маат-Ра… М-да, надо давать сноски и примечание — какие были имена у фараона, что такое тронное имя, да и третьим его никто не звал тогда… Хорошо!«Тронное
Да кто ж это нагромождение слов будет в силах прочесть? Особенно если не забывать, что египтология в еще большей степени, чем вся прочая «логия» или вообще история, наука договорная и изобилующая и по сию пору натяжками, пробелами и неясностями, связанными как с недостатком знаний, так и с борьбой авторитетов и амбиций. И, так уж сложилось, деньгами, что борьбу только подогревает. Ведь намного проще выбить грант на египтологические изыскания, чем на, скажем, раскопки погребений бушменов XVIII века. Да и именно из Египта в наши дни дошли, меняясь на ходу, однобожие — Ветхий завет — Новый завет — Ислам, миссионерство и нетерпимость. Понятие империи и плавильного котла наций и племён в единый народ и — самоизоляция, обособленность, богоизбранность и национализм, с вырезанием всех противников до последнего не то, что человека — скота четырёхногого… Спор о том, что важнее, общее или личное, тоже ещё от тех пор… И цивилизация греческая и римская, а также финикийская — тоже многим обязаны ему, а, значит, и нынешняя европейская и исламская культуры тоже. Поэтому к нему отношение особое и отличное от многого иного, поэтому досюда дорастают неубиваемым саксаульим корнем многие нынешние проблемы и обоснования притязаний и надежд. И разобраться в этом…
Достаточно того, что точной сквозной хронологии древнего Египта нет, и быть не может по целой куче причин. И срок правления того или иного владыки, промежутки между одним или другим событиям и привязка их к нашему календарю — вещь очень условная. От слова совсем, хотя авторитеты, смешно надув щёки, как изображение северо-западного ветра на старой карте, убеждают в ином. Равно как условна и датировка того или иного здания или артефакта. За последние три года я прочел уйму книг, включая диссертации и научные статьи, о древнем Египте, в том числе и опровергающие друг друга, и отказался от попыток точной датировки и точной трактовки.
Короче, я махнул рукой на свои первоначальные поползновения. Поэтому предупреждаю — я постараюсь обойтись без излишка египтизмов. Но совсем отказаться от них не смогу. Названия городов и имена буду чаще давать не в привычной греческой редакции, а в египетской, изредка поясняя в тексте или примечаниях, которых тоже попытаюсь свести к минимуму. Это просто история простых и не очень людей в очень непростое время, среди заговоров и колдовства пытающихся сделать правильный выбор. Кроме того, несколько предупреждений:
Я — не египтолог.
Я — ни разу не египтолог!
Эта книга — вовсе не о древнем Египте.
Я понятия не имею, как все было в древнем Египте.
Книги Тота не было! И нет!
Самое главное. Надеюсь, вам понравятся мои герои, и вы сочтете, что не зря потратили время, следя за их приключениями.
Глава 1.
Случилось это во времена правления Его Величества Аменхотепа III, чьё тронное имя — Неб-Маат-Ра. Власть его простирается от холмов Нахарины в Стране Рек, Миттани* (некоторые слова поясняются тут же в тексте, а значение слов, отмеченных знаком*, смотрите в глоссарии в конце каждой главы и общем словаре в конце книги), до высот Хуа*, откуда уже и до Пунта, земли богов и предков, подать рукой. Жил в городе Элефантина*, молодой человек по имени Хормени.
Но надобно рассказать сначала о его родителях. Отец Хормени, Деди-Себек, или для
близких людей, Деди, был родом из Сумену* — почти из Фив*, но всё ж не Фивы… Хозяином Сумену, его верховным богом, чтимым во всей стране, был Себек*, воплощённый в могучем и древнем носителе нильского ужаса — крокодиле, острого зубами, любящего разорения. Себек, зелёный перьями, грозный обликом, широкогрудый, блистательный, выходящий от ног и хвоста Великой, которая есть сияние, владыка семени, кто ест, совокупляясь, и приносит беременность.Почитал его и Деди, хоть давно уж он служил в Абу, вдали от родного города, писцом сокровищницы, считающим золото, в приказе обоих домов серебра и золота. Это почтенное ведомство совмещало в себе сокровищницу, казначейство, собирало подати и недоимки. Так себе, казалось бы, титул, ничего значимого для Двух Земель*. Как говорится, на камне Бен-Бен (всем известно, что так звался первый кусок суши, поднявшийся из изначальных водных пучин) не рожден и птицу Бену* за хвост не держал. Но все же для крайнего Юга страны, совсем рядом с диким Кушем,* пост заметный. Элефантина ведь самый южный из городов собственно Египта, Та-Кем. Первый от порогов, и пограничным он стал в незапамятные времена. Правда, где она теперь, та граница?
Издавна Две земли неустанно и незаметно, когда силой, а когда — пользуясь восторгом и завистью местных владык, да и простых людей, очаровывая, торгуясь и торгуя, продавая, покупая и обкладывая данью, опутывая, обаивая и побеждая во всех смыслах, потихоньку проглатывали Куш и Вават. Правда, совсем недавно, в неупоминаемые в приличном обществе времена чужеземного владычества, времена многоцарствия и владык-гиксосов*, всё казалось потерянным и погибшим. И нубийское царство возвысилось и возвеличилось в то время так, что писцы из народа Та-Кем выполняли приказания презренных негров, а не наоборот. Но всё это в прошлом, и истинно великий государь, Тутмос III, сильно и уверенно впечатал в память всех — кто кому служит, и служить должен. Это знание он втоптал поступью солдат и вдавил каменными блоками великих храмов. Пожалуй, это два самых сильных (после золота) государственных амулета, которые побеждают даже таких великих колдунов, за которых почитали нубийцев… И вновь всё расцвело и ожило на юге, и торговля, и ремёсла — и в уснувшей было Элефантине многократно вырос порт, ибо нужно было быстро и вовремя обеспечить поставки всего неисчислимого и пересчитанного, что устремилось вниз и вверх по реке по воле владыки и нуждам страны. И вновь — неизмеримо возросла роль людей знающих и организующих всё правильным и верным образом, писцов всех рангов и статей.
Всем ведь известно: писец и сопровождающий — это два чина, которые требуют большого понимания их сути и значения, и внимания к мелочам. А то вот ведь у верховного чати* Великого, идущего вслед за царём — писец, который служит своему господину секретарём. Но ведь и в деревне Малое баранье подхвостье — тоже писец, который этих самых баранов считает во время великой переписи скотов*. И как же их можно сравнить? Как можно сравнивать сопровождающего Его Величества, и сопровождающего домоправителя захолустного поместья? Так что поясним: от Деди зависело больше, чем от некоторых придворных, семеров* где-нибудь в Фивах, Южном Городе, или в древней столице, Мемфисе, Белых Стенах*. И часто от его поступков и решений изменялось, пусть и немногое, в судьбах Куша и Вавата, а то и всей страны.
Не зря ведь Нубия и нуб (золото) — родственные слова. Многое из богатства державы, из того, что вводит в зависть и трепет жалких царьков чужедальних стран, шло отсюда. Очень многое, и не только золото. Дерево, каменные блоки для памятников, храмов и прочих важных строек, шкуры диковинных зверей, что нужны для обрядов богам, яйца огромных нелетающих птиц, умеющих бегать быстрее царской колесницы, множество изделий из дерева и камня… Невольники и невольницы — ах, какие бывают девушки в Вавате и Ирчеме! Губы сочны и сладки, как виноград, груди остры и упруги, глаза лукавы и руки ловки! Маджаи-наёмники, лучники в войске или стражи законности и покоя городов и границ, щиты и оружие для них. Много, очень много всякого добра и богатств. И чтоб было ясно — писец посланника Элефантины должен был в год сдать в сокровищницу восемь дебен золота. Это писец посланника, не сам посланник, а тем более — не правитель или комендант в те времена, когда в Абу власть по мудрости Его Величества отдавалась военным, в силу угроз и опасностей. Правитель должен был вносить намного, намного больше — сорок дебен. А сколько это «намного»? Действительно много это или не очень? Дебен, как знают все, равен десяти кедетам. По-нашему же один дебен — это девяносто один грамм, ну, а восемь — это почти два фунта золота.