Один момент, одно утро

– Ты прелесть, – сказал он, компенсируя свою невежливость, и, хотя она читала его мысли, это заставило ее улыбнуться. Неделю назад они с Люком разрезали питайю, полюбовались экзотической бледной мякотью внутри и, попробовав, с вытянувшимися лицами воскликнули «Бэ-э!», а потом рассмеялись. Неделю назад он восхищался Молли в ее новом платьице.

– Ты такая хорошенькая! – приговаривал он и ласково ворчал на Карен: – Хотя я не думал, что нашей дочке не хватает одежды. – И его тон говорил, что он ее прощает за расточительность.

Неделю назад…

Семь дней – и всё.

И она снова здесь, готовится к его похоронам.

Ей по-прежнему кажется, что все это случилось с кем-то другим, а ее настоящая жизнь – та, что была раньше, а это просто какое-то помрачение ума.

И все-таки что она делает? Наверное, сошла с ума, думая, что может обслужить десятки людей. В такие моменты она едва соображает. Ей нужно было попросить представителей похоронного бюро организовать поминки, они и предлагали это сделать, да и Филлис вчера советовала то же. Но Карен не подумала рационально, не обратилась к здравому смыслу. Как будто некоторые стороны ее личности исчезли вместе с Саймоном, оставив ее в растерянности, как альпиниста на покрытом туманом, коварном склоне.

12 ч. 21 мин.

– Я чувствую, что все время зову тебя на помощь, – говорит Карен.

– Ничего подобного. Вчера вечером я сама напросилась. Ну, куда это положить? – Анна держит пару стянутых целлофаном жестяных банок с тунцом.

Они вдвоем у Карен на кухне, выгружают покупки. Стол и стойка уставлены бумажными нераспакованными мешками. По полу разбросаны коробки с вином и бутылки с безалкогольными напитками. Котенок Тобби занят исследованиями, он бродит среди покупок, заинтересованный разнообразными запахами.

– Положим туда, где они понадобятся. – Карен снимает мешки со стола, чтобы освободить место. – Тунец для пирога. С майонезом.

Анна смеется.

– Ты не ищешь легких путей, а?

– Я не подумала сразу. Даже составила список, но теперь понимаю, что это было бесполезно. Сама не представляю, чем я занимаюсь все время.

Анна кладет майонез рядом с тунцом. Они какое-то время молчат, сосредотачиваясь. Наконец, она спрашивает:

– Так сколько гостей ты ждешь?

– Даже не знаю…

– Хотя бы примерно.

– Ну, я многим послала имейлы, в списке было человек шестьдесят, потом некоторым позвонила, еще наши соседи…

Анна старается сдерживать себя. Удивительно, как все любили Саймона.

– Думаешь, все придут?

– Нет, нет, конечно нет.

Анна надеялась, что у Карен есть план, что готовить, но, насколько видит, ее подруга даже не знает, с чего начать.

– У тебя есть на уме какие-нибудь рецепты?

– М-м-м… Вроде бы…

– А когда забирать Молли и Люка?

– Утром они у Трейси. Филлис привезет их примерно полвторого.

– Значит, довольно скоро.

– Да.

– Ничего, – бодро говорит Анна. – Используем время, которое есть. Когда они придут, могут помочь.

– Правильно, могут помочь, – эхом откликается Карен.

Они отходят назад.

Стол уже завален разными продуктами – козьим сыром и банками с турецким горошком, мешками с замороженными креветками, окороком, виноградом, луком, оливками, лежит баклажан…

У Карен начинается истерический смех. Вскоре от смеха из глаз начинают течь слезы.

– Извини. – Она сдерживается. – Это идея Молли – помогать делать чертову лазанью… О, Боже… – Она еще пуще хохочет.

– Не извиняйся, – тоже смеется Анна. Делать канапе – безумная затея, и трехлетние ручки вряд ли ускорят процесс. Но в смехе Карен есть что-то очищающее. Карен снова смеется, уже по-настоящему, и ругается на чем свет стоит, и как бы нелепо это ни выглядело, но стоит дюжины всяких тупых советов.

И тут звонят в дверь. Обе от неожиданности вздрагивают.

– Ты кого-то ждешь?

– Нет, – хмурится Карен. – Наверное, кто-то из местных бросил открытку, или цветы, или что-то такое. Гостиная уже забита. – У нее вытягивается лицо, и она явно не рада такой перспективе. – Может быть, не будем открывать? – заговорщическим тоном шепчет она.

Это напоминает Анне их студенческие дни, когда они подначивали друг друга пойти вместо занятий в паб.

– Решай сама, – говорит Анна.

– Я больше не могу выносить сочувствия от незнакомых людей.

Анна понижает голос:

– Тогда нам лучше спрятаться. А то могут увидеть, что мы здесь. Входная дверь ведь застеклена цветным и рифленым стеклом. Если прижать к нему нос, можно заметить, что внутри кто-то есть. А мы прямо напротив прихожей.

– Ой, да! – Карен быстро все бросает и ныряет под стол.

Анна лезет к ней. Они теперь рядом с Тоби – он тоже спрятался под стол и замурлыкал.

– Я на этой неделе уже второй раз сижу под кухонным столом, – шепчет Карен. – Не удивительно, что схожу с ума.

– Почему?

– Молли пряталась под столом у Трейси, когда устроила скандал.

– А.

Через некоторое время Карен шепчет:

– Они уже ушли?

– Я проверю. – Анна отодвигает стул и высовывает голову. – Ой! – Она быстро прячется обратно. – Меня увидели!

– Черт!

– Они подглядывают через щель для писем!

– Что они о нас подумают?

– Что мы совсем рехнулись? – Их плечи трясутся от едва сдерживаемого смеха.

В это время слышится рев:

– Анна! Какого черта ты там делаешь?

– Негодяй, – шипит Анна.

– Кто это?

– Стив.

– Ты знала, что он придет?

– Нет.

– Тогда лучше его впустить. – Карен вылезает и встает. – Подожди минутку! – кричит она, потом шепчет: – Что он тут делает?

– Не знаю, – пожимает плечами Анна. Она явно совсем не рада его приходу. – Когда я уходила, он спал, – объясняет она, отряхивая брюки и вслед за Карен подходя к двери.

Стив стоит на ступеньке у двери. Анна сразу с облегчением понимает, что он трезв. Запах алкоголя исчез, и она чувствует запах дезодоранта. Лицо Стива свежевыбрито.