Один поцелуй до другого мира

Ива же не рассказала о странной аномалии, потому что не посчитала нужным: пятна часть этого мира, неопасная и привычная, так зачем зря мозги загружать.

Ксандор скрылся на балконе. Ива, вздохнув, потянулась за булочкой, и тут на белоснежную салфетку упала кровавая капля, растеклась алой кляксой.

— Злата, у тебя кровь из носа пошла? — забеспокоилась Терри.

Ива, побледнев, схватила салфетку, прижала к лицу и опрометью бросилась в комнату. Нет, у нее не пошла из носа кровь, но она сразу догадалась, что происходит: сестры пытаются выйти на связь.

*** 40 ***

Ей необходимо было что-то, на чем сестры могут оставить послание — любая книга, лист бумаги, что угодно, но в спальне не обнаружилось ни того, ни другого. Тонкая салфетка измялась и порвалась, от нее было мало толку.

Кап. Капля крови разбилась о пол у ее ног.

— Сейчас! Сейчас! — закричала Ива, испугавшись, что Ирис, не дождавшись ответа, прервет связь.

Взгляд упал на кровать, а следом пришло озарение. Ива сдернула атласное покрывало, скинула на пол подушки, разгладила простыню: чем не лист? Сойдет, коль не нашлось ничего более подходящего!

Почти сразу по белой ткани побежали алые строчки. На материи они расплывались бесформенными пятнами, так что Ива едва успевала прочитать.

«Ива, где ты, Ива?»

— Я здесь! Я слушаю!

«Ива. Это Тензи».

Тензи? Малышка Гортензия, которой недавно исполнилось тринадцать лет. Как ей доверили такое сложное и ответственное дело? Да у девочки едва хватит сил на несколько строк. У Ивы вдруг тревожно засосало под ложечкой, следующий вопрос дался ей непросто.

— Тензи, где Ирис?

Строчки появлялись медленно, будто юная алая жрица собиралась с силами перед каждым словом.

«Всех… старших…увели… утром… Я… одна… с маленькими…»

Ива застонала от невыносимого ужаса. Смертельная опасность подступала все ближе к тем, кто ей дорог, а она ничем, абсолютно ничем не могла помочь. Ирис, Азалия, Роза, возможно, уже мертвы. Вероятно, забрали и Жасмин с Герберой — девочек, которые были чуть старше Гортензии.

— Тензи, сколько прошло времени с тех пор, как я разговаривала с Ирис?

«Одна ночь… Мы искали… Ива! Ива!»

Алые буквы, начертившие ее имя, казалось, были полны отчаяния, будто Тензи чертит их из последних сил и зовет — зовет свою сестру из дальних далей.

— Я здесь, я здесь, родная!

Слезы текли по щекам Ивы, падали поверх кровавых капель, смешивались с ними.

«Ива… Я чуть отдохну и напишу снова… Тебе надо спасти Роба… Это может все изменить… Есть способ най…»

— Найти? — крикнула Ива в пустоту, но строчка так и осталась недописанной: у Гортензии закончились силы.

Ива упала на колени рядом с постелью, уронила голову на сложенные руки и дала волю своему горю. Она старалась не рыдать в голос: еще не хватало, чтобы прибежали служанки и увидели пугающую картину — постель в разводах крови. Но сердце ее рвалось в клочья.

Несколько часов в Курже равнялось нескольким дням в других мирах. Сколько именно — зависело от мира, однако у Ивы создалось впечатление, будто постепенно ход времени ускорялся. Успеет ли она что-то сделать? Но если Тензи говорит, что существует способ найти Роба и это «может все изменить», значит, надо попытаться!

Раздался шум приоткрывающейся двери, следом шаги. Ива подняла заплаканные, красные от слез глаза и увидела Ксандора. Он заметил кровавые пятна, в которые превратились буквы, и лицо его потемнело.

— Ива, что случилось?

«Ива… Он впервые назвал меня по имени…»

Но это неважно! Все неважно теперь.

— Ива?

Он опустился рядом на колени, взял ее за подбородок, разглядывая и пытаясь отыскать следы крови. Потом вдруг закаменел, зрачки расширились.

— Здесь был кто-то? Принц?

Ксандор сделался страшен. Юношеское лицо превратилось в маску, сквозь которую на секунду выглянул безжалостный убийца. Его гнев был обращен на принца, но Ива шарахнулась в сторону, потому что вспомнила, кто рядом с ней. Именно жестокий префект причина всех их бед. Почему она так слаба и не смогла убить его? Почему подвела тех, кого любит?

Ива затряслась, сжимая кулаки.

— Ненавижу, — прошептала она.

Слезы высохли, глаза смотрели сухо и горячо. Если бы только ненависть могла сжигать!

Ксандор, не понимая, что случилось, сдвинул брови.

— Ива…

— Ненавижу тебя! Убийца! Убийца! Из-за тебя… Их!

Закричав, она кинулась на Ксандора, желая только одного — задушить, растерзать его голыми руками. Но она была всего лишь слабая девушка, а Ксандор, даже в теле Юстиниана, был сильнее раз в пять. Он схватил ее за руки, скрутил, не давая ударить себя, но и боли не причинял, просто держал, распяв на кровати. А Ива билась и кричала, злые слезы вновь покатились по щекам.

— Тихо! — он склонился над ней. — Тихо, девочка!

— Пошел ты! Тварь! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Изогнувшись, она укусила его за плечо, да так сильно, что во рту стало солоно от крови. Так ему и надо, палачу армии Конфедерации. Ксандор дернулся, втянул воздух сквозь зубы. Ива была готова к тому, что он ее ударит, пытаясь привести в чувство. Но он лишь крепче сжал запястья, но только для того, чтобы притянуть обмякшее тело Ивы, а после усадить на колени, схватить в охапку и прижать к груди.

— Тихо, девочка. Тихо…

Ива, вымотанная борьбой, обессиленная от нервного потрясения, сопротивляться уже не могла. Она вздрагивала в сильных руках, что держали ее так уверенно и надежно.

— А теперь расскажи, что случилось.

— Ты убийца… — прошептала Ива. — Подлый, ненавистный убийца…

— Хорошо. Но это мы знали давно. Появилось что-то новое?

Что же, хочет знать правду, пусть знает правду!

— Мои сестры пытались выйти на связь…

Ива указала на кровавые следы, а после рассказала все, что знала. О том, как сестры нашли ее в первый раз в «Лавке чудес», о том, что Ива попросила их узнать о Робе, о том, что сегодня сказала Тензи: старших сестер увели, а после наверняка придут и за младшими.