Один против всех

– В это трудно поверить, - возразил Гросвенор.
– Я прекрасно вижу, что на голосование многих повлиял тот факт, что мой план предусматривает продление экспедиции ещё на пять лет. Я отдаю себе отчет в том, что это горькая реальность, но заверяю вас, что иного не дано.

Он сделал паузу, затем коротко заметил:

– Впрочем, я ожидал подобной реакции и соответствующим образом к ней подготовился.

А затем промолвил, обращаясь уже ко всей аудитории:

– Господа, вы вынудили меня пойти на шаг, о котором, не скрою, я сожалею больше, чем могу выразить словами. Вот мой ультиматум.

– Что ещё за ультиматум?
– воскликнул побледневший Кент.

Гросвенор сделал вид, что не расслышал его.

– Если к 10 часам завтрашнего утра мой план не будет одобрен, я возлагаю на себя руководство всеми операциями на борту звездолета. Все будут обязаны делать то, что я прикажу, независимо от их желания. Вероятно, ученые объединят все свои знания, чтобы воспрепятствовать этому. Спешу, однако, предупредить, что все их усилия в этом направлении будут тщетными.

Еще не стих гвалт, поднявшийся в зале после этих слов, как Гросвенор отключил связь между своим отделом и контрольным постом.

* * *

Примерно через час после совещания Гросвенора по коммуникатору вызвал Мак Кенн.

– Я хотел бы увидеться с вами, - попросил он.

Гросвенор, будучи в отличном настроении, воскликнул:

– Так в чем же дело? Заходите!

– Но, - запинаясь, выдавил из себя геолог, - насколько я понимаю, вы в коридоре понаставили ловушек.

– Честно говоря... да, - согласился нексиалист.
– Но вас пусть это не беспокоит.

– А вы не боитесь, что я заявлюсь в ваши апартаменты с тайным намерением прикончить вас?

– Ну уж здесь-то, - уверенно (он надеялся, что это произведет на подслушивающих их разговор должное впечатление) ответил Гросвенор, - вы не сумеете это сделать даже с помощью большой дубинки.

Мак Кенн какое-то время ещё сомневался, но в итоге все же решился.

– Ладно, иду.
– И он отключил коммуникатор.

Должно быть, он находился неподалеку, поскольку уже через минуту скрытые в коридоре датчики отметили его приближение. Вскоре на экране коммуникатора проступили его голова и плечи - тут же сработал, войдя в нужный режим, переключатель. Поскольку вся техника защиты работала автоматически, Гросвенору пришлось отключать его вручную.

Через несколько секунд Мак Кенн появился. Потоптавшись мгновение на пороге, он затем храбро ринулся вперед с протянутой для приветствия рукой.

– Признаюсь, что мне все время было как-то не по себе. Несмотря на все ваши заверения, было такое ощущение, что иду под жерлами направленных на меня орудий, хотя нигде их и не заметил.
– Он внимательно посмотрел на Гросвенора: - Неужели вы блефуете?

Гросвенор испытующе протянул:

– Что скрывать - я и сам был обеспокоен, Дон. Вы поколебали мою веру в вас. Вот уж не думал, что вы приволочете с собой бомбу.

Мак Кенн остолбенел.

– Поверьте, я даже и не помышлял об этом! Если сработали ваши поисковые приборы....

Он не закончил фразу, быстро снял куртку и начал лихорадочно сам себя обыскивать. Внезапно кровь отхлынула от его лица, и он вытянул откуда-то сероватого цвета предмет не толще вафли длиной сантиметров пять.

– Это что ещё за штука такая?

– искренне изумился он.

– Стабилизированный плутониевый сплав.

– То есть радиоактивный?

– Нет, это не так, во всяком случае в настоящем виде. Но под воздействием луча высокочастотного передатчика его легко можно распылить в радиоактивный газ. А в результате мы оба получим радиоактивные ожоги.

– Гров, клянусь, я понятия не имел, что принес с собой эту мерзость.

– Вы кому-нибудь говорили, что хотите придти сюда?

– Разумеется. Ведь вся эта часть корабля блокирована.

– Иными словами, вам пришлось испрашивать разрешения на проход?

– Ясное дело - у Кента.

Гросвенор задумался на минуту, потом сказал:

– Попытайтесь вспомнить, как все это происходило. Не показалось ли вам, что в какой-то момент разговора с Кентом в кабинете вдруг стало жарко?

– Ах... да, так и было на самом деле, теперь отчетливо припоминаю. Мне даже показалось, что я вот-вот задохнусь.

– И как долго это длилось?

– Примерно с секунду.

– Гм... сие означает, что вы отключились минут этак на десять.

– Что?! Потерял сознание?
– Мак Кенн разъярился.
– Ну и дела! Значит, этот подлый негодяй подсунул мне какую-то гадость?!

– Пожалуй, я мог бы точно установить, какой именно дозой вас угостили, - растягивая слова, заметил Гросвенор.
– Достаточно будет сделать анализ крови.

– Так в чем дело? Приступайте. Тем самым будет доказано...

Гросвенор отрицательно помотал головой.

– Все, чего мы добьемся в этом случае, это подтверждения факта принятия вами какого-то снадобья. Но это ещё не будет означать, что вы не сделали это абсолютно добровольно. Для меня гораздо более убедительным представляется другое соображение: ни один человек в здравом уме не согласится на то, чтобы в его присутствии распылили плутоний-72. Мои автоматические нейтрализаторы уже не менее минуты пытаются его растворить.

Лицо Мак Кенна покрылось смертельной бледностью.

– Знаете, Гров, на сей раз я сыт по горло проделками этого стервятника. Признаюсь, я обещал этому подонку передать содержание нашей беседы... хотя и собирался предупредить вас об этом.

Гросвенор усмехнулся:

– Да ладно, не волнуйтесь, Дон. Я верю вам. Присаживайтесь.

– А что будем делать с этим?

И он протянул нексиалисту бомбу.

Гросвенор взял её и отнес в контейнер, в котором хранились имевшиеся у него расщепляющие материалы. Вернувшись, он преспокойно уселся в кресло рядом с геологом.

– Я полагаю, - невозмутимо произнес он, - что мы с минуты на минуту можем подвергнуться нападению. Это единственное, чем Кент сможет оправдаться перед остальными за свой поступок. Он попытается "спасти" нас, ведь врачи должны успеть оказать нам помощь: мы "получим радиоактивные ожоги"!
– Он развернулся к экрану.
– Так что давайте посмотрим, как они будут развертывать свою операцию.

Действительно, почти тут же детекторы типа "электронный глаз" засекли начало боевых действий. По настенному пульту проскочили искры, звякнул звуковой сигнализатор.