Один против всех

Кирей кивнул понимающе, с Володей Седым он был особенно близок и отдавал мне его в Америку скрепя сердце.

–  Понимаешь в чем дело, Кирей, вся эта история, тяжелая, жутко кровавая, помнишь взрывы в Берлине, Забайкалье, убийства в Питере, Чикаго, Токио - все это ментовских рук дело. Я, может быть, немножко упрощаю, но - самую суть… На самом деле ментов тоже используют втемную, за всем этим другие люди стоят, еще серьезнее, а главная их цель была - вытащить вас, блатных, из подполья. Я, конечно, условно говорю, ни в каком подполье ни ты, ни Гена Есаул не скрывались и не скрываетесь, но им нужно было заставить вас действовать, так сказать, официально. Выйти на поверхность в правильной и справедливой борьбе с мировым наркобизнесом и террором. Ты сам говорил, что правильные воры никогда наркотой не торговали и не торгуют, а уж террор, убийство людей невинных, ни к чему не причастных и из-за чего? Ради никому неведомых целей очень большой политики!..

* * *

Я замолчал, чтобы перевести дыхание, закурить и взглянуть в глаза Кирею. Он распустил узел галстука, потом совсем снял его и небрежно сунул в карман, расстегнул верхние пуговицы рубашки.

–  Дай закурить, - хрипло сказал он, - мои остались в машине… - Он неопределенно махнул рукой в сторону.

Я вытащил пачку привычной «Явы», он, не глядя, взял, затянулся, закашлялся, посмотрел на сигарету.

–  Чего у тебя, Кастет, денег нет, что ли? Давай я тебе коробку нормальных сигарет куплю, пусть стоит…

–  Спасибо, конечно, Всеволод Иванович, за вашу заботу…

–  Все ерничаешь, - осудил меня Кирей, стукнул кулаком по колену.
– Я ж чувствовал, что это подстава, чувствовал! А кто меня уговорил? Сергачев! Убью эту лысую заразу, вернусь в город и убью на хрен!

–  Не горячись, Кирей, послушай, что дальше было, моя песня еще не кончилась…

–  Говори, только дай еще этой твоей махорки.

–  Это, Всеволод Иванович, не махорка, это сигареты, называются «Ява», полный вкус, вот на пачке написано.

Кирей в ответ немногими популярными словами объяснил мне, где должны находиться сигареты «Ява», табачная фабрика, которая их выпускает, а также остров Ява из группы Больших Зондских островов. Мне кажется, он ошибался. Столько разнообразных вещей не могли поместиться там, куда он их отправил, но я не стал этого говорить, время для подобных дискуссий еще не пришло.

–  Итак, - продолжил я свой рассказ, - после того, как криминал выходит на свет божий, с самыми добрыми и справедливыми целями выходит, его начинают гасить, явно и тайно. Эта акция, конечно же, находит поддержку у населения, убиты или задержаны десять криминальных авторитетов, или двадцать, или - сто. Разгромлена одна преступная группировка, вторая, третья… Менты, все менты вместе и каждый в отдельности, становятся национальными героями - в неравной борьбе они побеждают гидру уголовного мира, ну, и так далее. Сам понимаешь, что можно наговорить и написать обо всем этом.

Кирей кивнул, огонек сигареты подбирался уже к фильтру, и я вытащил пачку и положил ее на скамью между нами.

–  Но что меняется в жизни вообще и для честных обывателей в частности? А для честных обывателей не меняется ничего! Те, скажем так, сферы деятельности, которые контролировал ты, или Гена Есаул, или еще кто, они теперь под ментовской крышей. Что делалось, то и будет делаться, но бабки потекут в карманы милицейских мундиров, а карманы у них - бездонные, сам знаешь.

Кирей опять кивнул, потянулся к пачке.

–  А теперь - самое главное. Менты - они тоже шестерки в этой игре, козырные, но - шестерки. Но будь ты даже джокером непобиваемым, всегда есть кто-то, кто важнее тебя - это Игрок. Над ментами стоит одна очень интересная служба, я пока о ней мало что знаю, поэтому помолчу, но зато мне много чего известно про того, кто тасует эту колоду и сдает карты. Я имею в виду человека по фамилии Романов… но это у него что-то вроде псевдонима, а настоящая фамилия этого секретного генерала… - Вот тут я позволил себе сделать мхатовскую паузу.

– Черных. Евгений Павлович Черных. Помните такого человечка? Раскатывал в инвалидном кресле по вашему особняку, мысли умные изрекал, с мамой его у вас чуть ли не роман закрутился…

Это был, конечно, удар ниже пояса, но я решил Кирея не щадить. Пусть злится, пусть свирепеет, мне сейчас это только на руку.

Кирей схватил пачку, скомкал ее и швырнул в кусты. Посидел, сжимая и разжимая кулаки, потом встал и принялся расхаживать перед скамейкой.

–  Не верю я! Что хочешь со мной делай - не верю!

–  Курить больше нечего, - сказал я, проследив полет пачки.
– А верить или не верить - это личное дело каждого. Я тебя, Кирей, не в новую религию обращаю, а говорю, что и как есть в этой жизни. Ты собирался Сергачева убить, когда в город вернешься, так я посоветую - перед тем как убивать, ты поговори с ним. Человек перед смертью многое может рассказать, да и врать не будет. И про Черных он тебе расскажет, и… - тут у меня в голове мелькнула внезапная мысль, - и про «Ворона» у него спроси, очень любопытная организация…

–  Что за «Ворон» еще?
– Кирей остановился, навис надо мной.
– Какой такой «Ворон»?

–  Так я ж почем знаю, ты у Сергачева спроси. Петр Петрович, он в курсе…

–  Лады!
– Кирей глянул на часы, кивнул сам себе - время есть.
– А теперь говори, Кастет, чего от меня хочешь, у тебя ж наверняка план какой-нибудь есть. Не со скуки ж ты приехал на встречу, и не птичек послушать…

–  План есть, - подтвердил я, - но от тебя мне пока ничего не надо. И приехал я для того, чтобы предупредить - никому не верь, Всеволод Иванович, никому, а ментам - в первую очередь!

–  Когда я ментам верил?
– возмутился Кирей.

–  Ну знаешь, в этой истории все по-всякому оборачивается, потому и решил я тебя предупредить. Предупрежден, значит - вооружен, так говорят, правда?

–  Правда, - вздохнул Кирей и добавил так неожиданно жалобно: - Пойду я, время поджимает.

–  Иди, - согласился я, - и помни, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь…

Мы обменялись рукопожатиями, и Кирей устало побрел по аллее Зеленой Женщины в сторону Большой звезды.

Стареет Кирей, - подумал я, глядя ему в спину, и не удержался, похвалил себя, - здорово это я ввернул про «Ворона» и про свою поддержку Кирею, моя гвардия из трех человек, конечно, здорово поможет колдобинской преступной группировке…

–  Ушел?
– раздался за спиной голос Годунова.

–  Ушел. У него встреча с избирателями.

Я отстегнул крошечный, с булавочную головку, микрофон и передал Годунову.

–  Все слышал, Саня?

–  Все.

–  Как думаешь, можно ему верить?

–  Думаю, можно.
– Годунов улыбнулся.
– Я так понимаю, что Кирею теперь и деваться некуда, только в твои объятия.

–  Может быть, может быть!
– я неуверенно покачал головой.
– Давай сигарету, что ли, да поедем в город…

* * *

Вернувшись в гостиницу, я залез в ванну, насыпал в воду ароматических добавок и долго лежал, освобождая тело и душу от налипшей дневной грязи. Попытался прикинуть, как прошел день, прикинул и понял - прошел хорошо и, чтобы поторопить события, можно звонить в Германию, Романову.