Один шаг до перемен

Думала ли я только о том, что должна снова в скором времени найти приличную работу? Нет, конечно. Я не ставила крест на личном счастье и любви к мужчине. Только считала теперь, что желала бы связать свою судьбу с обычным парнем, который был бы предан мне, жил схожими заботами, и чтобы никаких расстояний между нами. Так сказать, мечтала, но по минимуму, строго призывая себя быть скромнее. Всякие там мысли, чтобы был красавцем, из интеллигентной и обеспеченной семьи и носил меня на руках, упорно гасила даже в зародыше. И вообще, чувства, любовь, отношения с противоположным полом откладывались пока. На неопределенный срок. Какой? Там видно было бы, жизнь покажет.

У меня же начались трудовые будни. Сразу с того момента, как вернулась от ворот к дому, проводив Ткачева. А как иначе? За времяпровождение здесь мне платили зарплату. Немаленькую. Больше, чем получала на прежнем месте. Вот и решила отнестись к происходящему серьезно. Подошла к тем самым ротанговым креслам, где состоялась первая встреча и знакомство с теперешним моим работодателем, раз он именно там и теперь изволил сидеть, и с готовностью взглянула ему в лицо.

– Какие у вас планы на сегодняшний вечер, Леонид Павлович? Имею в виду время до ужина. Заплыв? Теннис? Я готова приступить к работе.

– Что, даже не взгрустнете, Ириша, что Дмитрий только что улетел от вас в Москву?

Отчего это мне показалось в тот момент, что смотрел на меня не Селиверстов, а Ткачев, собственной персоной? Взгляд был точно его. Разница лишь в том, что глаза у Дмитрия были много темнее. А так, тоже серые и проникали глубоко в душу. И еще держали меня в напряжении, и отделаться от них было довольно трудно.

– Нас не связывают чувства, если вы на это сейчас намекаете, знакомы, это да. Но ничего другого.

– Жаль. Вы подходите друг другу. И у вас были бы красивые дети. – Сказал это вполне серьезно, но потом как устыдился и тона, и поднятой темы. – Простите. Мне не следовало… Но сделайте уступку моему возрасту, и не сердитесь за подобное вмешательство в вашу личную жизнь, Ирочка. – И как бы встряхнулся, поднимаясь из кресла. – Спрашивали о дальнейших планах? Что же…мне нравится поплавать в море. Через полчаса будете готовы? Тогда встречаемся около бассейна. Рядом с ним, как раз, находится лестница к частному пляжу.

И потекли мои трудовые будни. Надо было признаться, что Селиверстов открыл мне глаза на некоторых «отставников», как назвал его Ткачев. Дядечка был просто неутомим. И физически, и духом. Узнав его еще ближе за многие совместные тренировки, я уже затруднялась дать ему и пятьдесят пять. Самое большее, пятьдесят лет, так определила бы его возраст. Но в разговоре как-то точно услышала, что шесть десятков он уже разменял. Вот вам и пенсионер! Три километра он пробегал без существенной одышки. Его реакция и сила удара в большом теннисе постоянно оставляла меня в проигрыше. Стол и ракетки для малого тенниса Леонид Павлович тоже приобрел, и мы с ним теперь состязались за ним с большим азартом и почти каждый вечер. Правда, там и мне удавалось побеждать и довольно часто. А вот в плавании мы с ним оказались точно на равных, хоть он и предпочитал скромничать на свой счет.

Как-то раз Селиверстов попросил меня прыгнуть с вышки. Я не посмела отказаться и побрела сдаваться. Сначала все делала без энтузиазма, но потом рассмотрела интерес в глазах Леонида Павловича и решила его порадовать более сложными прыжками. А дальше и сама не заметила, как увлеклась, и вот мы с ним уже наперебой обсуждали обороты, винты и вращения. Его очень заинтересовала акробатика, и я начала серьезно опасаться, как бы ни решил приобрести батут. Правда, до этого дело все же не дошло.

А вот поздними вечерами мы часто проводили время в библиотеке. Читали, обсуждали прочитанное. Селиверстов, бывало, увлекался воспоминаниями, и я слушала их не потому, что это входило в мои обязанности, а оттого, что было интересно. Еще, случалось, сидели на балконе его дома или в тех самых ротанговых креслах и смотрели на море. Время текло, разговоров не требовалось, просто наблюдали за волнами и садящимся в них солнцем. Красиво, спокойно, жизнь, казалось, состояла сплошь из желто-оранжево-красных тонов, и хотелось быть оптимистом, вот такой получался настрой.

– Вы так молоды, Ирочка. – Нарушил как-то тишину вечера Леонид Павлович. – А выглядите одиноко, почти так же, как я.

Голос его я слышала, а смысл сказанного еще не коснулся мозга, так как была очень расслаблена, и приятную вялость стряхивать с себя ничуть не хотелось. Поэтому между нами долго висела пауза. Нарушил ее снова Селиверстов.

– Это неправильно. И я не должен забирать себе все ваше время, все двадцать четыре часа в сутки. Поэтому решил пересмотреть режим вашей работы. С завтрашнего дня можете вечерами покидать меня, чтобы встречаться с друзьями. У вас есть подруги или молодой человек?

– Нет. Ни подруг, ни мужчины. Поэтому и надобности, посещать город, особенно нет.

– Как же так? Это противоестественно. Ваш возраст, привлекательность…

За две недели, что я жила в его доме, это был первый разговор про меня. До того эту тему не трогали. Правда, был момент, когда Леонид Павлович не удержался от нескольких вопросов подобного рода, и случилось это, когда оказался свидетелем моего телефонного разговора с Ткачевым. Дмитрий в тот раз позвонил только лишь удостовериться, что у меня все нормально, да сообщил, что новую работу мне пока предложить не мог. И вот снова Селиверстов удрученно качал головой, что, мол, не дело замыкаться и не искать развлечений и новых впечатлений.

Конец ознакомительного фрагмента.