Один шаг

– Отпусти Свиридова! Иначе все эти фотографии попадут в сеть, в газеты! Думаю, тогда тебя лишат звания и начнут служебное разбирательство. И ты уже не сможешь бороться с преступностью. Общество тебя осудит, никто не станет разбираться в том, что мне не хватило пяти дней до совершеннолетия, для них ты станешь преступником, – отчеканила я, а Сергей выхватил из своей кобуры пистолет и приставил дуло к моей голове.

Я смотрела в глаза Сергея без тени страха.

– Если умру насильственной смертью, мой друг опубликует эти фото за меня. Я просчитала каждый вариант. Так что, Сереженька, как бы тебе не хотелось убить меня, ты этого не сделаешь. Ты же на стороне закона, не станешь рисковать карьерой.

Скрипнув зубами, Волков убрал пистолет. Обхватил голову руками и опустился на стул. В глазах Сергея промелькнула обреченность, злость. Он искал выход из сложившейся ситуации, но не находил, попался на мою удочку.

– Знаешь, а мне очень понравилась ночь, которую мы провели. Ты был таким диким, таким страстным, никогда бы не подумала, что за черствой маской, скрыт такой горячий темперамент, – подлила я масла в огонь.

– Ты воспользовалась моей минутной слабостью… Тварь! Я бы пальцем к тебе не прикоснулся, если бы столько не выпил! Как же я тебя ненавижу! – выплюнул он, смерив меня презрительным взглядом, от которого я поежилась.

– Почему? Я тебе не нравлюсь? Недостаточно для тебя хороша? – возмутилась я, вздернув подбородок.

Слова Волкова задели мое самолюбие. Что он о себе возомнил?

Сергей искренне рассмеялся и покачал головой, это меня разозлило еще сильнее.

– Тебе ответить честно, невестушка? Во-первых, я на дух не переношу продажных девиц, вроде тебя. Если когда-нибудь и впущу в свою жизнь женщину то, она будет порядочной, тихой и скромной, которая не будет прыгать в кровать к незнакомым мужчинам. Во-вторых, я намного старше тебя, у нас нет ничего общего. Из-за тебя я предал память жены. Да, был пьян, но это меня не оправдывает. И теперь этот груз вины мне нести до самой смерти на своей совести. Так что спасибо, удружила. А в-третьих, ты подставила меня, загнала в угол, думаешь, я воспылаю к тебе чувствами, потому что у тебя ноги длинные или личико милое? Да я ненавижу тебя всей душой, смотрю, и все, о чем могу думать, как бы убить тебя, да так, чтобы закон не нарушить.

У меня рот открылся от удивления. Смотрела на Волкова, не моргая. Возникло такое ощущение, будто он мне пощечину залепил, только горела не щека, а душа. Было обидно до слез. Он считал меня продажной дрянью. Но я не такая! Не спорю, я не подарок и поступила подло, но у меня не было выхода. Я же не для себя, а ради Миши! Хотела вытащить его из тюрьмы! Прикусила губу, чтобы не расплакаться. Волков не дождется от меня слез! Я еще докажу ему, что он ошибся на мой счет!

– Ты отпустишь Свиридова? – тяжело вздохнув, поинтересовалась я, отгоняя от себя душевную боль.

«Освобожу Мишу. Мы снова будем вместе, и я забуду этого бесчувственного, сурового мужчину», – пообещала себе, сжав кулаки.

Волков бросил на меня убийственный взгляд, взял в руки телефон и набрал чей-то номер.

– Приведи ко мне Свиридова.

Сергей посмотрел на меня и проговорил медленным ледяным тоном:

– Запомни один раз и на всю жизнь. Если еще раз увижу тебя или, не дай Бог, придешь меня шантажировать снова, я убью тебя, даже не сомневайся! Выкраду, отвезу в лес и там закопаю. Алиби заранее подготовлю. Лучше сотру тебя в порошок, чем позволю какой-то пигалице держать меня на поводке! Уяснила, тварь?

Говорил он очень убедительно, я даже поежилась под его тяжелым взглядом. Но почему-то сомневалась, что Волков способен на убийство. Он просто запугивал меня.

– Поняла, – кивнула, расправив невидимые складки на платье.

В кабинет ввели Мишу, и у меня все мысли вылетели из головы.

– Освободите! – рявкнул с раздражением Сергей, и Свиридову сняли наручники.

– Проваливайте! И я тебя предупредил, деточка! Не советую вставать на преступный путь, потому что засажу тебя за решетку при первой же возможности!

Не обращая внимания на угрозы Волкова, подскочила к Мише, обхватила его затылок и страстно поцеловала. Прижалась к нему всем телом, пытаясь спрятаться от всего мира. Но слова Сергея продолжали прожигать душу. Почему я так отреагировала? Мне же всегда было все равно на мнение окружающих, каждый живет так, как считает правильным. Почему же Волков произвел такой эффект на мою совесть?

– Пойдем отсюда, – прошептала Мише, боясь разрыдаться на глазах у майора.

Свиридову дважды повторять не нужно, он обнял меня и повел к выходу. Переступив порог, я все же не удержалась и оглянулась. Тяжело было понять, о чем думал Волков. Он со злостью смахнул все, что лежало на столе. И я услышала, как папки с грохотом приземлились на пол.

Мы с Мишей молча сели в машину. Трясущимися руками еле попала ключом в замок зажигания. Не удержала эмоций, разрыдалась. В груди собрался комок, который мешал дышать.

– Юля! Юлечка! Тише, родная! Тише! Давай, я поведу, – испуганно проговорил Миша.

Я выскочила из машины, а он следом. Свиридов притянул меня к себе и крепко обнял, поцеловал в макушку и погладил по спине. Я слушала стук его сердца и пыталась успокоиться.

– Как тебе это удалось? – поинтересовался он. – Твой отец предлагал взятку, чтобы меня отпустили, но майор непробиваемый.

От его слов я расплакалась сильнее. Потому что только сейчас осознала, что, переспав с майором, предала Мишу. Прав был Серый, да и Светлана Леонидовна… Я – пропащий человек, и никто не будет меня любить, никому не нужна такая испорченная жена.

– Лучше ничего не говори, не хочу знать, – прошептал Свиридов. – Главное, что мы снова вместе. Ведь так?

– Я переспала с майором, пока он был пьян… Миша, прости меня! А потом пришла и шантажировала Волкова. Вот таким вот способом тебя освободила. Прости! – призналась, глотая слезы. – Я ужасный человек.

Миша с шумом втянул в себя воздух и замер, осознав, какова цена его свободы. Свиридов ничего не ответил. Только обнял крепче, а потом приподнял мой подбородок и страстно поцеловал. Стер с моих щек слезы и заглянул в глаза.

– Это ты меня прости. Если бы не попался, ничего бы этого не было. Так что оба виноваты! Ясно? Пусть прошлое останется в прошлом. Его все равно не исправишь. Так что смотри, Юлёк, только вперед, что бы ни случилось!

Я прижалась к Мише, но на душе легче не стало. Мы вернулись домой как раз к ужину. Отец недоумевал, как мой телохранитель оказался на свободе, но мы придумали версию, что у Свиридова были свои связи, которые помогли получить освобождение. Я была выжата как лимон, но все же спустилась в гостиную к ужину.

Папа снова привел в дом свою избранницу. Раньше я реагировала остро, ревновала его к другим женщинам, пока он не объяснил мне, что я всегда буду у него на первом месте, что я его Принцесса. Остальные женщины для него ничего не значили. Я взрослела и понимала, что папа имел полное право встречаться с тем, с кем пожелает, и больше не реагировала на его любовниц. Даже если они доставали меня, пытались задеть, я не скандалила с ними, понимая, что никто тут надолго не задержится. Но вот последняя девушка отца, на удивление, сопровождала его уже полгода. Папе было сорок семь, и он был видным мужчиной, красивым, богатым и очень влиятельным. А его спутнице Марине Сергеевой было всего двадцать восемь лет, и она была самой молодой из его девушек. Я все думала, что ее привлек не отец, а его состояние. Ведь разница в возрасте у них была приличная. А теперь по-новому взглянула на Марину. Ведь сама пыталась завоевать майора, просто потому, что понравился. Может, и она на самом деле полюбила отца? Вот так незаметно я прониклась симпатией к этой девушке. И за ужином даже перекинулась с ней парой фраз. Хотя раньше я просто игнорировала присутствие папиных девиц. Отец искренне улыбнулся и был доволен. Судя по всему, ему было важно, чтобы мы с Мариной нашли общий язык. И меня осенило, что он тоже, скорее всего, испытывал к девушке чувства. Дождавшись, когда все ушли к себе, я вошла в кабинет к отцу. Папа, как обычно, работал. Отложил бумаги и внимательно посмотрел на меня. Нахмурился, заметив мою нерешительность. Раньше у нас с ним не было секретов. А теперь я боялась у него спросить про семью Волкова по двум причинам: пришлось бы рассказать о том, как я об этом узнала, и не хотела услышать, что мой отец убийца.