Один шанс на соблазнение

Данте попытался успокоиться. У него не было желания рассказывать о Стелле. Пока, во всяком случае. Сейчас Энцо впервые в жизни был счастлив, и ему не хотелось портить брату настроение историями о покушении на его жизнь.

– Ничего не случилось, – ответил Данте. – А почему ты решил, что что-то не так?

– Потому что ты не услышал ни слова из того, о чем я говорил, и метался тут, как Саймон, которому не терпится вырваться из дома и поиграть.

– Только я не бешусь так, как Саймон. – Данте не очень понравилось сравнение с малолетним племянником.

Энцо многозначительно изогнул одну бровь.

– Ты намекаешь на взрывной характер моего сына? Если так, то…

– Естественно, нет, – раздраженно отрезал Данте.

Воцарилось напряженное молчание.

– Ну? – процедил Данте, недовольный тем, что брат неотрывно смотрит на него. – Я же сказал, что нет никаких проблем.

– Я поверю в это так же, как в то, что наш отец жив, прекрасно себя чувствует и мирно правит домом, – сухо произнес Энцо. – Поэтому рассказывай. Саймон через пару месяцев идет в школу, и ему меньше всего надо, чтобы в СМИ начался скандал, связанный с его дядей.

Полгода назад Энцо женился на Матильде и стал слишком трепетно относиться к репутации своей семьи. Данте это раздражало. Раньше брату было плевать на его романы, однако в последнее время тот превратился в самого настоящего блюстителя нравов.

– Это никак не задевает «Кардинали девелопмент», – заверил его Данте, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Или Саймона. Просто у меня возникли кое-какие затруднения.

Энцо нахмурился.

– Она не замужем, а?

– Братец, прошу тебя. Похоже, что ты совсем меня не знаешь.

Энцо прищурился и изучающе взглянул на Данте.

– А ты врешь.

– Не вру, – со всей искренностью произнес Данте.

– Кажется, она запала тебе в душу, если смогла превратить тебя в комок нервов.

Данте не собирался посвящать брата в историю со Стеллой Монтефиори. Как только выбрался из гостиничного номера, он тут же позвонил своей личной помощнице и попросил собрать как можно больше информации о семействе Монтефиори. На следующий день помощница представила полное досье, которое он долго изучал, пытаясь понять, с какой стати Стелла решила прикончить его.

Вскоре это выяснилось.

Монтефиори были одной из ведущих аристократических семей на Монте-Санта-Марии. Они вложили практически все, чем владели, в избирательную кампанию отца Данте, и, когда тот стал королем, всячески поддерживали его. Однако после его изгнания они лишились всего и стали нищими. Новая власть обвинила семейство Монтефиори в пособничестве мошеннику. Стефано Монтефиори удалось выкрутиться, а вот Маттео, его старшему сыну, нет. Его заключили в тюрьму вместе с другими сторонниками Луки Кардинали, и через несколько лет он там умер в заключении.

Не надо было обладать большим умом, чтобы догадаться, зачем Стелла Монтефиори хотела убить Данте: она и ее отец жаждали его крови в отместку за смерть брата и сына.

Это была самая настоящая сицилийская вендетта.

Только у Стеллы ничего не получилось.

– Ты же знаешь, как бывает, – сказал Данте. – Нормальная женщина может… при определенных обстоятельствах превратиться в смертельное оружие.

– Вот как? Ты не хочешь рассказать мне об этой женщине?

– Нет, – ответил Данте.

– В таком случае настоятельно прошу тебя сосредоточить свое внимание на…

В кармане у Данте завибрировал телефон, и он напрочь забыл о брате, когда посмотрел на экран.

Сообщение было от частных детективов, которых он нанял, чтобы разыскать Стеллу, и содержало адрес в Риме.

Он улыбнулся, и в нем поднялось какое-то чувство, которому он не смог подобрать название. Радость? Нет, не то. Скорее дикое, необузданное ликование.

Для него стало разочарованием то, что ему все не удавалось найти ее, что она то и дело ускользала от людей, которых он отправил на ее поиски.

И вот теперь она в его руках.

И от него она не ускользнет.

«Похоже, она тебе небезразлична».

Естественно, небезразлична. Правда, он еще не решил, что сделает с ней, когда найдет. Возможно, если он будет настроен милостиво, то просто предупредит ее о том, что обратится в полицию, если она еще раз попытается покуситься на его жизнь. А вот если никакого благорасположения к ней он в себе не обнаружит, тогда просто вызовет полицию.

«Но ведь тебе этого совсем не хочется…»

Ну конечно, Данте не хочется так поступать с ней. Да, ему хочется немножко наказать ее за то, что она заняла такое большое место в его мыслях и воспоминаниях, от которых он не может избавиться весь последний месяц. И по сути, это будет не наказание, только вот кричать она станет в полный голос.

– Ты выглядишь довольным, – заметил Энцо. – Может, ты теперь меня послушаешь?

– Дело в том, – ответил Данте, убирая телефон в карман, – что мне придется возвращаться в Италию.

– Ясно, – сухо произнес Энцо. – Надеюсь, это никак не связано с той женщиной?

Данте лучезарно улыбнулся брату:

– Ни в малейшей степени. Я могу воспользоваться самолетом? Отлично. Я срочно вылетаю.

Энцо фыркнул:

– Что насчет Токио?

Однако Данте уже спешил к двери.

– Ты и сам знаешь, что делать с Токио, – бросил он на ходу. – Не откладывай, братишка.

Через несколько часов он приземлился в Риме и тут же пересел в машину, вызванную для него помощницей. Он дал водителю адрес, присланный детективами, и попросил доставить его туда как можно скорее. Движение в городе, как всегда, было плотным, и Данте изнывал от нетерпения. Наконец машина свернула в район узких грязных улиц и обшарпанных многоквартирных домов. Ему сразу вспомнился убогий квартал в Неаполе, куда его привезла мать. Энцо тогда остался с отцом в Милане. По приезде в Неаполь мать сказала, что здесь у них начнется новая жизнь, не омраченная вспышками ярости и эгоизмом Луки. Это же здорово, правда? Нет, брата у него не будет, зато у него будет она, что гораздо важнее. Разве он не любит ее?

Данте любил свою мать и поэтому не спорил. Он не переживал из-за разлуки с грозным отцом, а вот брата ему не хватало. Однако он скрывал свою тоску, чтобы не расстраивать мать. Особенно когда ее запои участились.

Водитель остановил машину и скептическим взглядом окинул кучи мусора и граффити на стенах ближайшего дома.

– Мистер Кардинали, – спросил он, глядя в зеркало заднего вида, – могу я сопроводить вас в качестве телохранителя?

– В этом нет надобности, Джорджио, – отмахнулся Данте. – Я вырос в трущобах Неаполя.