Один в поле – не один

— Нужно этим же мечом и собственноручно убить ещё где-то сотню таких же. А потом ещё, но в десять раз больше. Ну и так далее для каждого этапа обучения. Но не пугайся так сразу, тысячные армии валить не придётся. Просто эти ушастые уж очень слабые, поэтому противников посильнее потребуется куда меньше. Один лобастый, например, даст опыта сразу для второго этапа обучения. Хотя и те громилы бывают разной силы, так что всё, опять же, относительно.

— Интересно.

— Ладно, возвращаемся, — подытожил Ганс по прозвищу Добрый, изменив свой прям ласковый взгляд на строгий и требовательный, когда глянул на Ингу, словно в насмешку, Красивую. — Эй, Патлатый, хватит в этой куче ковыряться, пошли уж.

И они пошли.

А день спустя, все прошедшие испытание новобранцы отряда Урма Резкого, на этот раз под руководством его зама Тиля Ланца по прозвищу Белоголовый, отправились в рейд за более дорогостоящей добычей. Ну и для боевого слаживания заодно, в менее теперь полигонных условиях. Но влекомые природной жадностью азартного Белоголового, задержались в рейде на несколько дней и в итоге оказались в довольно обширном одном из встречных перелесков где-то в дне пути к югу от Нахолмска.

Сейчас уже все новички были в тех самых шерстяных плащах, которые, как несложно догадаться, могли служить не только укрытием от непогоды, но и выступать в роли подстилки или одеяла. Вита Браух и Курт Каинс, помимо этого, обзавелись и штанами с обувью получше.

— Всем стоять! Плащи и заплечные мешки — долой! Добрый, ты — по центру. Красивая — слева. Недотрога — справа. Патлатый — прикрываешь им спину. Ну а я — прослежу за всем, — оставшись в арьергарде эдакого вот, весьма разреженного к слову, построения, распорядился, когда узрел впереди монстров, коренастый и далеко нестарый ещё бородач с полностью седой головой, помимо стеганной шапки теперь, когда намечалось боестолкновение, прикрытой ещё и мисюркой. Стеганка со стоячим воротником, наподобие тегиляя, только не столь длиннополая, довершала комплекс защитного снаряжения бывалого авантюриста. — Живее, что вы как сонные мухи?

— Их много, Белоголовый, — как только надетые, ну или же в свернутом состоянии притороченные к эдаким понягам плащи, вместе с разнообразных конструкций рюкзаками да прочими «сидорами» оказались на земле, осторожно высказался Майер, которому, как-никак, предстояло находиться по центру и чуть впереди этого их почти что ромба, пусть и со своего рода подвижным хвостом в виде опытного и вездесущего Ланца.

— Ну бывает, — не подав вида, ехидно ответил тот, и сам уже начавший понимать, что для рядовой вылазки, да ещё и с желторотиками, это несколько перебор, а ситуация и вправду складывается не самым лучшим образом.

— Двенадцать, — насчитала Фармер. — И это буроухие. То есть охотники, а не зеленоухие собиратели, как в угодьях.

— Да ты что, правда? А то я сам не вижу. Держи лучше свою сторону, Красивая!

— Может, станем в линию спинами к тому бурелому и на всю доступную ширину встретим их? — предложила Браух.

— Подвижность потеряем, — не став ехидничать, потому как понимал разумность высказанного Недотрогой, всё же отрицательно ответил ей лидер рейда, чей нынешний уровень владения мечем, в отличие от новичков, как раз за счет подвижности и давал ему шанс выжить, а в стойкости своих подчиненных он попросту сомневался.

Каинс промолчал. Но как следует осмотрелся, наверняка определив наиболее подходящие пути для бегства, случись что.

И началось. Эти гоблины действовали не в пример слаженнее и даже грамотнее, нежели менее развитые их сородичи из угодий. Та дюжина, которую насчитала Инга, массированно разом ударила спереди, осыпав чуть даже растерявшихся от такого авантюристов прямо-таки градом ударов дубинами и уколов копьями с примитивными каменными да костяными наконечниками. Но всё же, потеряв троих своих убитыми и столько же раненными, они отхлынули. Однако умудрились оставить на земле одного из бледнокожих. Захлебывающегося собственной кровью от шального и уже в последний момент просто на удачу нанесенного укола копьем Ганса Доброго. Которого ошалевшая от такого Инга Красивая тут же, позабыв обо всем, кинулась оплакивать.

Именно так. Ринулась не перевязывать, не поддержать напоследок теплыми словами да обещанием отомстить или, там, позаботиться о чем-то важном, а прям выть во всё горло над ещё не отошедшим любовником.

В свою очередь Вита Недотрога, с ушибленным вражеской дубиной плечом и оцарапанной копьем шеей, зарычала словно дикая кошка и кинулась осыпать порой даже смертоносными ударами явно неожидавших такого поворота гоблинов, которые попытались было повторить атаку. А потому, стушевавшись, они кинулись во все стороны от этой сумасшедшей.

Вот только в этот момент обошедший авантюристов отряд из ещё пяти гоблинов ударил им в спину. И, казалось бы, многоопытный Тиль Белоголовый упустил их, будучи чрезмерно увлечен своей смертоносной прям пляской, ведь это именно он, не получив и царапины, отнял жизни двоих буроухих в первой атаке. Короче говоря, Ланц получил дубиной по затылку и следом копьем под коленку. А дальше его всей толпой просто замесили и истыкали, уже беспомощно сжавшегося на земле.

Курт Патлатый, сначала было сдёрнувший, как ни странно, но всё же вернулся. И, подгадав момент словно невозмутимый охотник на тигра посредством приманки, в спины переколол увлеченно терзающих Белоголового гоблинов. Удивительно методично и холоднокровно он сам расправился с пятеркой ушастых, да ещё и добив прочих подранков, пока неистовствовавшая Недотрога где-то там гоняла оставшуюся ещё на ногах примерно четверку из первой дюжины.

Эти голозадые, но в бусах из мелких косточек да клыков, ушастые парни были, конечно, уважаемыми в своей среде отважными охотниками, однако решили, наплевав на всё, благоразумно сбежать подальше от сумасшедших круглоухих. Которые мало того что не пожелали спокойно себе умереть, так еще и принялись настолько ожесточенно сопротивляться, что даже спустили с привязи эту свою шумную длинноногую ведьму с ее рассыпавшимися и теперь развевавшимися на бегу черными патлами аж до пояса. В общем, не во вкусе она коротышек. Разве что сварить её как следует, тогда можно и посмотреть.

— Что случилось? — с плетью висящей левой рукой, пока правой зажимала рану на шее, спросила ещё и хромая теперь только что вернувшаяся после своей безумной погони Вита уж точно Недотрога. Попробуй такую тронь.

— Только мы остались, — несколько даже с расслабленным видом отрезая уши, отвлекся на неё совершенно целый и невредимый Курт пока ещё Патлатый, но с такой эффективностью, пожалуй, недолго ему носить такое прозвище.

На что, окинув расфокусированным взглядом то месиво, что некогда было Ланцем, а также бледного Майера, который из лужи собственной крови стеклянными глазами на запрокинутой голове взирал куда-то в небо, ну и напоследок Фармер, от подозрительно четкого укола в спину завалившуюся прямо на своего аналогично бездыханного возлюбленного, Браух пошатнулась и, видно исчерпав запас сил, потеряла-таки сознание.

— Где я? — спустя некоторое время прийдя в себя, спросила перевязанная каким-то порванным на лоскуты тряпьем Вита. — Почему я связана?

— Ты очнулась... королева? — с насмешкой произнеся последнее слово, заботливо поинтересовался тот самый классный тихоня, которого теперь и не узнать — настолько изменилось его поведение. Но он продолжил. — Не переживай, моя хорошая. Ты будешь жить. У нас, если помнишь, иммунитет всем на зависть. В посаде, вон, полно калек, которые после всяких жутких ран, так и не сдохнув от сепсиса, остались вполне себе живы. Диву просто даешься. Так что не обращай внимания на эти грязные тряпки, лапочка. Главное — кровь остановить, и... А что это ты так на меня смотришь?