Один вечер в Амстердаме

– А Генрих? – спросил Илин, тронув Анри за рукав. – Где он сейчас?

– Мы не знаем. Единственное, что удалось, – это на основе имеющейся информации, оставшейся от агентов, выйти на Зефа. Трусливый оказался. Хитрый. Пытался играть с нами, пока мы не выкрали его внучек.

– Вы похитили детей? – недоуменно спросил Гордеев.

– Антон, – Анри развел руками, – тебя шокируют методы давления на преступника? Не смеши! Как будто ваша полиция не прибегает к подобным действиям!

Гордеев промолчал.

– У нас внучки Зефа, – продолжил Анри. – И чтобы вернуть их, ему нужно выдать Генриха.

– Каким образом? – спросил Илин. – Насколько я понял, этот Генрих мастерски шифруется.

– О, да! – рассмеялся Анри. – Много лет он не контактирует напрямую со своими людьми. Но Генрих уже не наша проблема. Нам его предоставит Зеф Ноли. А он уже, по всей видимости, подключил к решению этого вопроса Войтовича.

– Поэтому ты вступил в контакт с Маргаритой? Чтобы быть ближе к самому Войтовичу?

– Не только, – уклончиво ответил Анри. – На то есть и другие причины. И главная из них, – он округлял глаза, – то, что Маргарет очень привлекательна.

Гордеев улыбнулся.

– Быть не может! Ты увлекся ею! И это после двух свиданий.

Анри замолчал.

– Она интересная, – наконец сказал он. – Мягкая и веселая. Очень напоминает мне Лотте.

– Ужин еще в силе? – деловито поинтересовался Илин.

– А как же Витя Кашин и Наумов? – спросил Гордеев, но уже подбежал к двери, готовый отправиться в ресторан.

– Никуда Наумов от нас не денется, – уверенно ответил Илин. – Взять его – лишь дело времени. Но если это начнет затягиваться, поможем ему оступиться, – он подмигнул мужчинам, которые мгновенно поняли намек. – В котором часу у тебя вылет, Анри?

– В три. Но, думаю, что я ненадолго оставлю вас. Конечно, все будет зависеть от дальнейших действий Зефа. Если он намерен будет вернуться в Петербург, то я, естественно, стану его сопровождать.

– А я, между прочим, готов улететь с тобой в Амстердам, – Гордеев понизил голос. – Найдется место для бравого офицера полиции? – Не дождавшись ответа, он выглянул в коридор. – О! Кашин! Задержимся на минуту, послушаем, что он нам расскажет.

Глава 16

Войтович не удивился, когда услышал в телефоне голос женщины, которая представилась как Марина и попросила о встрече.

– Приезжай, – просто ответил он.

Адрес при этом не назвал, так как понял, что если у нее имеется номер его телефона, то наверняка известно и место, где он живет.

– Вечером, в семь, – добавил Войтович и положил трубку.

Потом прошел в комнату дочери. Рита прихорашивалась у зеркала, тихо напевая незнакомую ему мелодию. Он остановился на пороге и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она причесывает волосы.

– Ты кем-то увлечена? – спросил он, обнаружив свое присутствие.

Рита отложила расческу в сторону и повернулась к отцу. Глаза ее счастливо светились, и Войтович догадался, каким будет ответ.

– Немного, – ответила она.

– Когда представишь?

– Рано еще, – рассмеялась она. – Сама не знаю, к чему приведут наши отношения, но, признаюсь, он мне очень нравится.

Войтович помялся некоторое время и осторожно произнес:

– Сегодня вечером я встречаюсь с твоей мамой.

Рита сделала глубокий вдох и неуверенно улыбнулась.

– Прости, я, наверное, неправильно поняла.

– Ты не ослышалась, – Войтович прошел в комнату и присел на краешек кровати, аккуратно отодвинув в сторону подготовленное для свидания платье. – Красивое, – он провел пальцами по мягкой ткани.

– Папа! – Рита стремительно подбежала к нему и схватила за плечи. – Папа!

В голосе дочери было столько отчаяния, что Войтович зажмурился, внутренне содрогнувшись от ее боли.

– Солнышко, – он притянул Риту к себе. – Я не знаю, что сказать, так как сам не понимаю, что происходит. Знаю только, что Марина позвонила несколько минут назад и попросила ее принять.

– Она спрашивала обо мне? – жалобно прошептала Рита, и Войтовичу захотелось солгать, чтобы немного смягчить удар, однако он не посмел.

– Не спрашивала, – ответил он, но тут же начал оправдывать Марину: – Мы толком и не поговорили. Только договорились о встрече.

– И где она была все это время?

– Мне кажется, что она сама желает рассказать об этом. – Войтович ласково погладил дочь по спине. – Ты останешься?

Рита поднялась, подошла к зеркалу и снова принялась расчесывать волосы.

– Нет, – ответила она, и вдруг лицо ее осветила улыбка. – У меня другие планы.

– Рита, это ведь мама, – медленно проговорил Войтович. – Она нашла нас.

– Я не хочу говорить о ней. У меня возникло чувство, будто мы беседуем о чужой женщине. Я понимаю, что она – моя мама, но не упрекай меня за нежелание встречаться с ней.

– Я не упрекаю, – быстро сказал Войтович.

– Где она была все это время?! – Рита повысила голос, задав вопрос, который уже срывался с ее губ несколько минут назад. – Почему появилась только сейчас? Пусть тебе объясняет свое отсутствие, мне же ни к чему слушать оправдания. По крайней мере, сегодня я не готова увидеться с ней.

– А когда будешь готова?

– Не знаю, – Рита неопределенно пожала плечами и посмотрела на отца. – Ты ожидал, что я поведу себя по-другому? Хотел увидеть, что я, как щенок, буду прыгать от счастья? Я и прыгала бы, если бы мне было десять лет. В двадцать я плакала бы от обиды, а сейчас она мне безразлична. Я забыла ее. Не помню, какая она, какого цвета у нее волосы, как она пахнет. Я ничего не помню о ней и не хочу с ней видеться. Считаешь, я поступаю по-детски?

– Отнюдь, – Войтович поднялся и направился к выходу. – Это твое решение, которое я не намерен оспаривать. Делай, что считаешь нужным.

– Спасибо, – бросила вслед Рита, а когда за отцом закрылась дверь, упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Она долго лежала в тишине, не понимая, что творится у нее в душе. Потом поднялась, надела платье и выбежала из квартиры, словно боялась, что мать приедет раньше, чем обещала, и застанет ее. Рита не хотела встретиться с ней, но также она знала, что за одно прикосновение маминых рук готова отдать все.

Противоречивые чувства разрывали ее изнутри, и, убегая из дома, Рита на самом деле пыталась сбежать от себя. На улице она подумала об алкоголе, чтобы, как в старые времена, с его помощью выстроить стену между собой и происходящими в ее жизни событиями. Однако не позволила себе переступить черту, за которой начиналось саморазрушение, и быстро избавилась от мыслей о выпивке. Чтобы как-то расслабиться, она поехала в центр и долго бродила по шумным улицам, чувствуя, как покой постепенно возвращается в ее душу.