Один вечер в Амстердаме

– Перестань, – тихо попросила она, разжав его руки. – Мне пора уходить.

– Я тебя не держу, – сказал он и снисходительно улыбнулся, что разозлило ее.

– Поэтому я и чувствую себя ненужной.

Рита подняла платье с кресла и встряхнула его. Потом надела и, неуклюже заломив руки за спину, попыталась застегнуть молнию.

– Тебе не хватает легкости, – сказал Анри.

Он поднялся с дивана, подошел к ней и повернул к себе спиной. Ловкие пальцы быстро справились с задачей, которая не давалась Рите, и спустя секунду платье уже плотно облегало ее фигуру.

– Легкости? – Она подняла бровь, вопрошающе посмотрев на него. – В чем это должно выражаться?

– В умении жить одним мгновением, не оглядываясь на прошлое и не задумываясь о будущем, – ответил Анри и рассмеялся. – Ты слишком много думаешь, причем неэффективно. Жестко планируешь. Ко всему привязываешься, цепляешься.

– Ты меня обижаешь.

– Вот. И обижаешься тоже, – добавил Анри. – Это глупо. Рита, – он обнял ее за плечи, – все может измениться в один момент. Тогда ты поймешь, что стоило наслаждаться каждой минутой жизни, вместо того чтобы задумываться о пустяках.

– Ты жесток. – Рита отодвинулась от него и взволнованно осмотрелась, словно что-то искала.

– Меня всегда удивляет, когда люди не умеют отличить правду от жестокости. Чем я обидел тебя и почему ты сделала такие выводы? – спросил Анри и сам ответил: – Тем, что цинично разрушил твои представления о том, как должны вести себя мужчина и женщина. Я прав?

Он еще никогда не говорил в такой манере с женщиной, впрочем, ни одна из них не заставляла его думать и тем более произносить вслух подобное. Рита молча глядела ему в глаза, а он продолжал говорить с тайным желанием ранить ее и тем самым отдалить, так как боялся, и в первую очередь не за нее, а за себя.

– Ты ожидала пылкой влюбленности, страсти и, черт подери, серьезности. Но что такое серьезность? Вдумчивость, строгость? Я должен составить план наших отношений и уверять тебя, что мы счастливо проживем всю оставшуюся жизнь? Это ты называешь серьезностью?

– Нет. Я называю это грубостью, – с неприкрытой обидой в голосе ответила Рита, однако вдруг поняла смысл того, что он пытался сказать. – Я знаю, Анри, что веду себя как ребенок…

– Если бы ты вела себя по-детски, – перебил ее Анри, – я радовался бы. Но ты ведешь себя, как постоянно сомневающаяся особа, которой нужны оправдания поступков. Кроме того, ты требуешь надежной платформы для отношений. Но надежность означает доверие, верность, это прочный и крепкий союз, которого…

– У нас никогда не будет, – закончила Рита и с удивлением для себя улыбнулась.

Она вдруг почувствовала легкость в душе, оттого что все прояснилось, поняла тщетность иллюзий и расслабилась. Анри только что сказал ей, чтобы она никогда не расценивала его как будущего партнера. Безусловно, это прозвучало жестоко, но вместе с тем стало легче дышать, так как перед лицом не стояла дымка неизвестности, которая сдавливала дыхание всякий раз, когда она пыталась заглянуть в будущее.

– Я не сказал, что у нас нет шансов, – Анри покачал головой, не понимая, почему она улыбается. – Шансы есть у всех и всегда.

– В таком случае у меня уже нет желания пользоваться благоприятной возможностью, потому что я таковой не вижу.

Рита подошла к сумочке и достала флакончик с духами. Нежный аромат разошелся по комнате, и она с удовольствием заметила, как Анри потянул ноздрями и прикрыл глаза.

– Кто сейчас с кем играет? – с усмешкой спросил он.

– Лучше спроси, на чьей стороне перевес, – рекомендовала Рита. – Думаю, что у нас ничья. Каждый остался при своем. Я с глупой надеждой, что ты проникнешься ко мне чувствами, ты – со своей свободой. Но, заметь, я не пыталась у тебя ее отнять. Лишь хотела, чтобы ты любил меня.

– Но, дорогая, любовь – это и есть свобода. В ней нет условностей и рамок. И тем более в ней нет планов. Я уже любил по расписанию, где каждому этапу соответствовало свое время: романтические свидания, предложение руки и сердца, брак… Я четко знал, что произойдет через месяц, даже через год.

– А потом все изменилось, – подсказала Рита и нахмурилась. – И ты больше не желаешь повторения.

Ей было неприятно, что Анри говорит с ней о той, которую любил, а может, и продолжает любить, и которая изменила его представление о жизни. Но она ждала продолжения, так как чувствовала, что он раскрывается. Это говорило о том, что он наконец увидел в ней женщину, перед которой можно снять маску и показать настоящее лицо, без прикрас и обмана.

Рита улыбалась, глядя на него, но в ее улыбке не было ни самоутверждения, ни лести, была лишь та легкость, о которой Анри просил несколько минут назад. Она уже ничего не ждала, что сделало атмосферу непринужденной, лишенной натянутости и наигранности. Теперь все стало на свои места. С одной стороны была Рита, на мгновение лишившаяся самообладания из-за разбитой мечты, с другой – Анри, которому внезапно захотелось, чтобы она вновь поверила в то, чего желала еще час назад.

Он почувствовал себя обманутым, оттого что Рита так быстро перестроилась и вошла в новую роль. В ней уже не было той ранимости и мягкости, которая влекла его. Вместе с тем он ощутил непреодолимый интерес к женщине, которая стояла перед ним. Ее умение лавировать по жизни в зависимости от обстоятельств заставило пристально вглядеться, с любопытством наблюдать за молниеносными изменениями, которые в ней происходили. Причем изменения эти были явно во благо, так как Рита даже выглядеть стала по-другому. В ней появилась жадность, словно она буквально восприняла слова Анри о том, что следует пользоваться каждым мгновением жизни. Рита раскраснелась, нежность исчезла из ее облика. От нее исходил чарующий запах женственности и недавно родившейся смелости.

Пораженный, Анри подошел к ней и расстегнул молнию на платье. Она послушно подняла руки, помогая его снимать. Отбросила бюстгальтер в сторону и, улыбнувшись, прислонилась к Анри. Быстрыми поцелуями он покрыл ее шею, плечи, она лишь стояла и улыбалась настойчивым прикосновениям. Рита прекрасно усвоила этот неожиданный урок. Ей вдруг стало безразлично, будут ли они вместе, каким будет сегодняшний вечер, что Анри подумает о ней и почему он рядом. Единственное, о чем она думала в эту минуту, это о его теплых пальцах и мягких губах, которые волновали и возбуждали. Рита покорно легла на диван, но не уступила в самом главном. Как заметил Анри, шансы есть у всех, и она слукавила, сказав, что не намерена их использовать. Ей отчаянно захотелось сражаться, и Рита неизвестно откуда знала, что выиграет.

– Ты меня пугаешь, – сказал Анри, поцеловав влажное плечо.

– Своей легкостью? – засмеялась она, посмотрела на часы и поднялась. – Мне действительно пора уходить. Скоро вернется твой друг, и я не хочу, чтобы он смутился, увидев меня здесь.

Анри стало неприятно оттого, что она так быстро убегает.

– Ты все еще та Рита, которая вчера вошла в эту квартиру? – спросил он.

Рита присела возле него и поцеловала.

– Хотелось бы думать. Или ты предпочитаешь, чтобы я стала другой? Какой должна быть женщина, чтобы ты полюбил ее? Такой, как твоя жена?

– У меня уже давно нет жены. – Он покачал головой.

– А мне неважно, женат ты или нет, – сказала Рита, проведя рукой по его волосам.

– Тогда что тебе важно? – спросил он и насторожился, ожидая ответ, так как понял, что только что сам исключил себя из ее списка значимости. – Я не хочу, чтобы ты думала, что безразлична мне, – начал он, и Рита приложила пальцы к его губам.

– Ты был прав, – сказала она. – Я слишком многого ожидала от тебя. И дело не в том, что мы мало знаем друг друга. Нет, время в отношениях не имеет никакого значения. Можно сто лет быть вместе и оставаться чужими. Я же за эти две недели вдруг почувствовала, что ближе тебя у меня нет никого, оттого и разволновалась. Хотела навсегда привязаться к тебе. Не сработало, потому что узлы начали душить тебя и меня заодно. Мне хорошо с тобой, но мне от тебя ничего не нужно.