Одиннадцать друзей Лафейсона

– А ты раньше времени не начинай паниковать.

– Отдыхай, какие вопросы? Ты и так за две недели переслал нам информации больше, чем предыдущий за месяц.

– Я разберусь с «четырнадцатым кодом», но позже. Только что это?

– Команда, которая запускает парочку смертоносных бомб. Тебе не нужно ее красть, нужно лишь узнать шифр, чтобы, если французишки решат его использовать, то мы об этом знали.

– Это же тяжелое вооружение, да?

– Нет, блин, самое что ни на есть легкое!

– Окей, я понял тебя.

– А чего собираешься делать?

– Еще точно не знаю.

– Лжешь, Локи, я же слышу.

– Тебе обязательно все знать?

– Я же твой наблюдатель и связной, от меня зависит твоя жизнь, не забывай.

– Я поеду в Бордо.

– А там-то ты что забыл?

– Меня пригласили.

– У тебя свидание? – Тони явно не верил своим ушам.

– Сильно в этом сомневаюсь, - разочаровано пробубнил Лафейсон.

– Погоди… Стоп. Я не верю… Неужели тебе кто-то приглянулся?

– Этот рабочий канал, Старк, и я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.

– У тебя нет личной жизни, Локи!

– Да пошел ты!

– Лафейсон!

– В понедельник я свяжусь с тобой.

Выбросив дотлевшую сигарету в мусорное ведро, Локи нажал на кнопку сброса и подошел к окну. Было очень непривычно видеть позеленевшую траву, листву деревьев и людей в легких куртках. Лафейсон скучал по зиме, по нормальной, настоящей и человеческой зиме, и праздник жизни, происходивший на улицах юго-запада Франции, его совсем не радовал. Телефон, лежащий на столе, вновь засветился зеленым светом, и Лафейсон нехотя поднял его.

– Что еще?

– Я просто хотел пожелать тебе хороших выходных и удачи.

– Ты можешь оставить меня в покое хотя бы на несколько дней?

– Хорошо, но будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

***

Около четырёх часов дня на рабочую почту Локи пришло письмо от Сорена, содержащее в себе всего пару предложений, которым Лафейсон улыбался еще с полчаса, как последний идиот. «Надеюсь, ты не передумал. Обещаю, будет весело!» - гласило сообщение. Локи совершенно не умел флиртовать, выказывать знаки внимания, намекать. Уже четыре года он постоянно работал, словно проклятый – учил языки, учился правильно держать оружие и стрелять, учился техническим аспектам, тренировался в боевых искусствах, пытался одолеть науку по защите информации, и все это у него действительно хорошо получалось. Тем не менее, обычная жизнь в социуме стала для него чем-то вроде загадки, неизведанной тайны, которую Локи совершенно никак не хотел решать. Более того – ему это было не нужно и не интересно. Но Марк… Марк вызвал в нем странные и противоречивые чувства. Хотелось быть ближе к этому человеку, дотронуться, ляпнуть какую-нибудь сентиментальную глупость, но Локи не мог себе этого позволить. В его деле личная жизнь становится запретным плодом, и никакой змей-искуситель не должен мешать обычному течению жизни, даже если он невероятно красивый француз по имени Марк Сорен. Однако при виде этого молодого мужчины у Лафейсона слабели руки и ноги, начинало бешено биться сердце, и какие бы мысли не крутились в голове, ничего не помогало.

Сколько бы Локи не проклинал себя за слабость, но сделанного уже не вернешь. С великим запозданием гормоны в теле Лафейсона стали требовать свое, и он сдался, списав это на первое правило экстренных ситуаций – удовлетворить, как можно больше физических потребностей. А ситуация ведь действительно была экстренной, во всяком случае именно в таком свете ее видел Локи. В первый же день поездки в Бордо, Марк явно намекнул Лафейсону, что ему интересна не только дружба, позволив себе приобнять практически незнакомого человека. Именно в тот момент Локи понял, что такое «встал, как вкопанный» - в глазах потемнело, зашумело в голове, сердце готово было выскочить из груди и хотелось явно большего, но нет, этого просто нельзя было допустить. Гордость. Чувство собственного достоинства, привитое родителями, не покидало Локи с самых ранних лет его жизни, а здесь… Даже обычные прикосновения чужого человека вызывали в нем некий диссонанс: с одной стороны это приятно, а с другой стороны Лафейсон банально не знал, как ответить и именно поэтому всеми силами строил из себя профессионала в подобных вопросах, что было невероятнейшей ошибкой.

Марк никогда не торопил свою новую пассию, относясь к нему со всем трепетом. Каждый вечер Сорен посвящал исключительно Локи и никому больше, ибо именно этот сумасшедший американец запал ему в сердце так, как никогда и никто до этого. Лафейсон был слишком свободолюбивым, слишком строгим в отношении рабочих моментов, но стоило только Сорену сказать несколько ласковых слов, как Локи тут же растекался маленькой лужицей возле его ног, и, порой, Марк этим пользовался, совершенно не подозревая о том, что для объекта его обожаний все происходит в первый раз, а когда понял, то было слишком поздно.

Свернувшись в позу эмбриона на кровати, Локи нечасто и тихо всхлипывал и всячески отказывался давать ответ на вопрос «что случилось?». Ему было больно, очень больно. Статьи в интернете и различных форумах предупреждали его об этом, но Лафейсон, думая, что его готовили и не к такому, решил вновь состроить из себя всезнающего человека и не признался в том, что у него еще никогда и никого не было, забыв, что страстью Сорена можно выжигать целые города, и поплатился за это. Низ живота сводило жгучей острой болью, но не это было самым противным. Локи раскрыли, его уличили во лжи, а для любого шпиона это было сродни пули в сердце.

– Зачем ты мне солгал? – Марк суетился над Локи и не знал, что же ему делать. – Я бы никогда не сделал подобного, если бы знал! Что за глупость, Локи?

– Уйди, прошу.

– Я никуда не уйду и ты прекрасно это знаешь! Как можно было устроить этот спектакль?! И ради чего?

– Прекрати-повышать-на-меня-голос!

– Ты ненормальный, слышишь? Зачем?! На кой черт?! В этом не было ничего постыдного! Да, странно, конечно, но в пределах нормы.

– Отвали от меня!

– А теперь ты будешь обвинять меня во всем случившимся? Как я мог действовать под стать ситуации, если у меня не было должной и актуальной информации?

– Слова настоящего профессионала. Страна может гордиться тобой!

– Это тут совершенно ни при чём! – Локи сжался в клубок еще сильнее и спрятал лицо в подушках. – Ну вот и что мне прикажешь делать? Вызвать скорую? И что я им скажу? «Извините, но я тут решил заняться сексом со своими парнем, а он не предупредил, что он девственник и теперь лежит и корячится?»

– Не называй меня так! Я не твой парень! Забудь об этом!

– А это еще как понимать?!

– Я ничей, понятно!?

– Да что с тобой происходит?! – Лафейсон резко дернулся на Марка и, схватив его руки, оттолкнул от себя.

– Ты понятия не имеешь о том, кто я и что я, - шальные глаза вглядывались в Марка.

– Так расскажи, чтоб тебя! Я готов выслушать и принять все, что угодно! Главное не молчи.

– Не молчать, значит?! А как тебе такой вариант – я хренов американский шпион, сбывающий информацию по национальной защите из вашей страны в Штаты каждый чертов день!

– Погоди… Что?

– Ничего, Марк! Хотел знать правду, так слушай! Я готовился к этому заданию очень долго и муторно, а потом появился хренов ты и порушил все к собачьей матери! Доволен?!

– Я?! Да какого рожна ты меня обвиняешь в чем-либо?! Все, чего я хотел – чтобы у нас с тобой срослось! Я из кожи вон лез, чтобы привлечь твое внимание, а ты в упор ничего не замечал, пока я уже не подкатил в наглую! И даже после этого ты всегда где-то далеко, словно не со мной, но теперь мне ясно, что послужило причиной. Работа, Локи, она для тебя всегда на первом месте, не так ли?