Одиннадцать друзей Лафейсона

– Как же с Вами тяжело…

– Я хотел сказать…

– Садись, – скрипнув стулом, Одинсон немедленно выполнил приказ. – Скажи, у тебя есть тайны, о которых мне следует знать?

– Нет, – удерживаясь от очередного «сэр», как можно быстрее ответил Тор.

– Неужели все было действительно так хорошо и гладко, как говорится в твоем досье и характеристиках?

– Думаю, да. Бумаги не должны врать.

– А ты можешь мне рассказать о драке в роте, которую ты устроил в 2004 году?

– Что именно Вы хотите знать? – на секунду Тор скривился от нахлынувших воспоминаний, но тут же взял себя в руки.

– С кем она была?

– С тогда еще рядовым Джошем Нейтаном.

– А причина?

– Мы не сошлись во мнениях.

– И из-за этого надо было избивать парня, что он чуть не погиб?

– Этого нет в моем досье.

– Знаю. Все замяли, так как ты подавал большие надежды, и твой отец носит высокое звание, но подобные вещи не смогут от меня укрыться. Причина, Тор?

– Я… Это была глупая причина, сейчас уже и не вспомнить.

– Я лгу каждый день, как минимум по несколько часов, не думай меня провести.

– Это неважно, – Тор понимал, что если Локи надавит еще посильнее, то он сорвется.

– Я знаю причину, мне нужно, чтобы ты сам ее назвал.

– Ничего-Вы-Не-Знаете! – все же взорвался Одинсон и вдобавок ко всему ударил ладонью по столешнице.

– Как скажешь. Думаю, мы закончили.

***

Вечером в своей маленькой съемной квартире Тор, убиваясь последними проклятиями, винил себя в глупости, не забывая про остальные смертные грехи. Эта работа была его единственным шансом остаться в городе и не садиться вновь на шею к родителям. Он вновь ошибся, проиграл, не сдержался, да и вообще все испортил. Этой ночью хотелось напиться, устроить дебош в ближайшем баре, а потом прийти домой, завалиться на узкий диван и забыться сном.

Сидя за барной стойкой в ирландском пабе, потягивая уже третью пинту крепленого пива, Тор оглядывался на свою жизнь и думал лишь о том, как же ему все-таки удалось докатиться до такого.

– Ну и конура же то место, где ты живешь, – повернувшись влево, Одинсон не поверил своим глазам, облокотившись спиной на барную стойку и смотря куда-то вглубь зала, сидел не кто иной, как Локи Лафейсон.

– Что, мистер Лафейсон, пришли забрать остатки моей гордости?

– Просто Локи, прошу, – словно совершенно свой в интерьере паба несостоявшийся начальник Тора протянул ему руку. – И нет, я пришёл тебя спасти. Ведь именно этим занимаются герои, не так ли?

– Спасти? Интересно, и как же?

– Советую сегодня не сильно напиваться, и тем более не тащить к себе домой всякую шваль. Завтра жду тебя с документами в том же месте, в то же время.

– Но я…

– Думал, что провалился? Нет. Мне не нужен был ответ, я знал, что ты мне его не дашь. Нужна была реакция.

– Но моя реакция оставляет желать лучшего.

– Именно поэтому и ты.

– Не понимаю.

– Давай я объясню тебе, почему не Мэтт, – вновь эта улыбка одним уголком губ. – Когда я с ним говорил, он раздражался, но терпел. Поверь, я задавал ему вопросы более личные и каверзные, чем тебе, но он все стерпел. Он солдат, Тор, неодушевленная машина, которую выдрессировали на определенные команды, а ты… Ты остался человеком. Это одно из главных качеств, которое мне было нужно, – Локи жмурился под неярким светом лампы над его головой, а затем тихо вздохнул. – Уже поздно. Тебе тоже лучше уже пойти спать.

Вновь оставшись наедине самим с собой, Тор долго смотрел в одну точку, пока бармен не провел рукой перед его лицом, дабы убедиться, что с парнем все в порядке, на что Одинсон лишь улыбнулся, поблагодарил его, расплатился и направился домой. Этой ночью он спал одним из самых крепких снов за всю свою жизнь.

========== S01E02 Reverse Side ==========

– …Знаешь, тебе надо, ты и езжай! Я из Филадельфии и носа не высуну! – Прождав с десяток минут в переговорной, Тор не выдержал и отправился на поиски Локи. По указанию добродушной девушки он поднялся на шесть этажей выше и наткнулся на точно такой же кабинет, в котором он провел четыре дня.

– Это большой шаг к развитию, неужели не понимаешь? – Тихо постучав в приоткрытую дверь и не дождавшись ответа, Одинсон вошел и наткнулся на перебранку, которая была слышна еще у самого лифта. – Ты так и планируешь торчать здесь вечность?

– А давай-ка вспомним, где мы с тобой торчали вместе лет эдак семь назад. – Одинсон негромко кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание, но двое мужчин так же ссорились и ничего вокруг не замечали. – Я не поеду в эту дыру, ты знаешь.

– Это ты Квинс называешь дырой? Какие у вас запросы-то!

– Я не виноват, что твоим толстосумам впадлу проехать сто миль до сюда. Это вовсе не моя вина. – Не унимался Локи.

– Все уже дали свое согласие.

– Кроме меня.

– Да, кроме тебя. Чего ты добиваешься?

– Я хочу остаться здесь. В твоем гребанном Нью-Йорке все такие и готовы друг друга затоптать, дышать нечем, так что нет.

– Ты эгоист, Лафейсон. – По лицу Тони можно было сказать, что он сильно разочарован. – Значит, Париж для Вашего Святейшества был не душным?

– А вот это уже перебор. – С лица Локи в одно мгновение сошел весь гнев, превратившись в безразличие. – Возьму-ка я сегодня отгул. Тор?

– Да? – Одинсон по тону понял, что все прекрасно знали о его присутствии в зале.

– Сегодня тебя оформят, завтра выходной, скорее всего - последний на ближайшее время, в воскресенье переезжаешь, о времени и месте сообщу позже. – Кивнул головой в знак прощания и, даже не посмотрев на Тони, Локи вышел.

– Переезжаю? Но, мистер Лафейсон…

– Не думаю, что это хорошая идея.
– Тор хотел было нагнать своего шефа, но Старк его остановил. – Я немного облажался, залез туда, куда совершенно не стоило, так что пусть идет.

– А если с ним что-либо приключится до того, как я успею выйти на свой первый рабочий день?

– Я в этом крупно сомневаюсь. Только не сегодня и не завтра.

***

Облокотившись на колонну высотного здания, Локи наблюдал за проезжающими мимо машинами и ждал. Недавняя ссора с Тони совершенно его не волновала, так как для них подобные инциденты уже далеко не в первой. Вроде так давно и совершенно недавно, когда им приходилось делить на двоих один кров, стычки происходили не реже, чем пару раз в сутки, но ругань обычно так же скоро затихала, как и начиналась.