Одиннадцать

– Никогда в жизни я не видел настоящего самурайского меча, а тут у меня в руках настоящий меч самурая. Как он называется? Катана, кажется? Хорошая штука – приятно держать в руках! Так и хочется рубануть кого-нибудь по башке! Ну, кто хочет?! Понимаю, что настоящий самурай, чтобы победить избегает боя. Но я-то, судя по всему, избегнуть боя не смогу – посмотрите, вас сколько!.. Хороша штука – этот самурайский меч! Ой, хорошая! Ну, что молчите, иракёзики? Повоюем? Вы, надо полагать, за свою «жизнь» много горя хапнули! Сколько раз вас напополам перерубали? А? Вот ты, Митсубиси, – обращался он к ближайшему «самураю», в полной амуниции и со зверским лицом. – Сколько раз тебе приходилось обратно «чиниться»? Молчишь? Правильно – настоящий самурай лишний раз рта не раскрывает. Давай, посмотрим, на что ты способен!

Ефим поднялся, затушил окурок в пустой алюминиевой банке и с зачехленным в ножны самурайским мечём направился с «Митсубиси».

Металлических деталей, защищающих «тело» самурая, оказалось совсем немного. Преобладали доспехи, сплетенные из конского волоса, кожи и ещё чего-то, чего Ефим не мог понять. Металлические вставки тоже были. Но их было так мало, по сравнению вон с тем типом, закованным в латы, что казалось, что самурай, в общем-то, и не защищен. Но это была обманчивая видимость. Подробно осмотрев доспехи «Митсубиси», Ефим понял, что оптимально классно этот «парень» упакован. И подвижность не нарушается, и попробуй, проруби. И Ефим попробовал! Не тут-то было – выдержал волос и кожа, и этот неизвестный мягкий материал…. Разукрашенное лицо самурая показалось ещё страшнее.

– Да, брат! С тобой встретиться на поле боя один на один – на хер надо! Машина для убийства! И, судя по всему, – тебе по барабану кого рубить. Просить: «Дяденка, не надо!» – здесь не прокатит. А ну-ка получи ещё!

И снова не прорубил!

– Так что же с тобой делать?! – и Ефим стал внимательно рассматривать возможные места, где можно прорубить.

«Скажите, меч хреновый! Нет, меч – что надо! И доспехи – что надо! Смотреть нужно внимательно, чтобы такого парня завалить. Не ожидал, честно сказать! Даже интересно!» – бурчал Ефим.

Внимательно осматривая костюм самурая, он стал анализировать и прикидывать, как можно нанести (и, главное, куда?) удар такому запыжованому парню, чтобы проколоть его или прорубить.

Он рубанул по руке. Кисть отвалилась.

– Нормально! Сразу бы так! Но как в бою я в руку попаду? Ты же верткий, гад! – и Ефим с силой рубанул «самурая» по плечу!

Вновь доспехи выдержали удар, защитив «хозяина»!

– Хорошие у тебя доспехи, братец. За ручку – извини, погорячился!

Ефим ввел клинок в ножны и пошел на свой постамент-лежанку отдыхать – надоело мучить «Митсубиси».

Меч он аккуратно поставил на специальную подставку над пирамидой: «Хорошая игрушка! Не устану это повторять!»

Покурил, поел немного, выпил ещё пивка, повалялся, глядя в потолок, потом присел и стал прикидывать, чем бы ещё «развлечься»? Решил, всё-таки, нашим, отечественным оружием побаловаться. «Возьму-ка я палицу, – определился Ефим. – Сколько раз на картинке видел эту штуку с шипами, а вот как она „работает“ – ни разу не довелось! Думаю, этот „шутильник“ я освою быстро!» Он улыбнулся, помотав из стороны в сторону этим серьезным оружием «против медлительных людей», как он сам для себя определил его статус, полагая, что резко такой игрушкой не махнешь – обязательно нужен размах, а это – время. «Я его освою – это точно! А чего там осваивать? Есть какая-то техника что ли? – и, завалив на плечо палицу, он почесал затылок, как на картине Васнецова, и, пожевывая жареную рыбку, крикнул куда-то поверх голов: – Эй, Люша Муромец, ты где? Спишь? Ну, спи-спи! А я пойду и мушкетеров отхуярю!

(Причем, в фамилии «Муромец» он ударение сделал на «Е»!)

Весело напевая, Ефим начал спускаться с постамента:

– Если сам вам шпаги дал,Как могу остановить яГрудь пронзающий метал,Кровопролитья, кровопролитья?

Размахнувшись неожиданно, он палицей влепил со всей силы, оказавшемуся под рукой, «тевтонскому рыцарю» по шлему-ведру. Шлем тут же погнулся. Спросив: «Ну, как ощущение? Ошеломляет?», он продолжил, вытягивая гласные:

– Кроовоопроолииииить-я, кровопроли-тья! Ну, кто тут, жабы, на Землю Русскую?!!!

Мушкетеры насторожились.

Глава четвертая Александра

Ефим проснулся в темноте. Сколько было времени – не известно. Но глаза быстро привыкли, так как, дверь в соседнее помещении – тир – была открыта. Нащупав баночку пива рядом с собой, Ефим ополоснул пивом рот, выплюнув всё обратно в банку, и приподнялся. Оказывается, он уснул прямо здесь, на постаменте, среди пустых банок, рыбьих костей, в компании «избитых» рыцарей. «А кто погасил свет?» Ефим встал, разминая шею.

«ЗззззззззззДюк!» – в тире кто-то стрелял из лука.

Ефим неслышно подошел к двери и заглянул во внутрь помещения.

«Его знакомая из столовой» стреляла из спортивного лука по войлочной мишени. Со стороны она красиво смотрелась в легком спортивном костюме, надетом на голое тело, особенно, когда тетива натянутого лука на мгновение перед выстрелом останавливалась посреди белой футболки, разделяя её выше пояса ровно посередине, между грудей. «Тюуууууу!..» – и стрела улетала. И футболка вновь прятала то, что только что так явно выделялось.

Не высокая и не низкая, а само то, сильные, отнюдь не короткие ноги, задница круглая, как надо, спина, голова-грудь, руки, мордаха и в профиль и в анфас – всё в пропорциях, всё здорово и смотрится очень привлекательно! Две тугие косички, как у скандинавских девочек. «Тохтэр дэр Дакота! – глядя на косички, решил Ефим. – Сильная, как молодая кобылица. Вот умеют же люди, вот такой маленькой деталькой, как две косички, привлечь к себе внимание. Вроде, мелочь, а уже антенка запиликала! Классно движется. Классно натягивает лук. Но лучше всего – наклоняется за стрелами. Что-то в ней такое есть, от чего невозможно устоять – хорошая девочка! Сколько ей? Лет двадцать пять, не больше! Так и манит ущипнуть её за задницу, как маленького ребенка. Ну что ж, пойду, познакомлюсь!»

– Привет, – сказал Ефим, прикрывая за собою дверь.

– Здорово, – не поворачиваясь, ответила она, выпустила стрелу, посмотрела, куда стрела попала, потом повернулась к Ефиму и спросила: – Всю меня «облапал»?

– В смысле? – не понял Ефим.

– Я думала ты кончишь – так долго пялился на меня.

– А я и кончил, не видно разве?! – ответил Ефим. – Ты у меня свет погасила?

– Я.

– Зачем?

– Ты храпел, как слон.

– А причем тут свет? Дверь бы прикрыла.

Не обращая внимания на его слова, она спросила:

– Умеешь из лука стрелять?

– Умею, конечно. Показать?

– Покажи.

– Смотри.

Ефим взял со стойки лук, взял стрелу, поднял лук вверх, опуская его, выпрямил руку, которая держала лук, чем натянул тетиву и, замерев на мгновение, выпустил стрелу. Стрела попала в желтый круг войлочной мишени.

– Девятка! – оценила она первый выстрел из незнакомого оружия.

– Ну, тоже неплохо для первого выстрела.

– Нормально.