Одиннадцатая заповедь

– Пацаны, вы послушайте, что я скажу, а потом орите, сколько хотите. Без ноутбука я Зоне нужен? Не нужен. Ежели унесете ноут отсюда, атак больше не будет. А если втроем поплетемся, будет полный пердимонокль, никакая "Чернобыльская роза" не защитит.

– Мы тебя потащим, - повторил я упрямо.

– Иди нахрен, Пиндос, - просто ответил Дед, привалившись спиной к стене.
– У тебя есть приказ, так что выполняй.

– Я не военный человек, мне твои приказы, как свисток в гузно. Ярослав, я беру его и несу, ты прикрываешь.

– Понял, - Лицо капитана Зайцева просветлело.

– Выдвигаемся!

– Стоять!
– Лицо Деда стало страшным.
– Я остаюсь. И если вам моего приказа мало, то вот.

Он стянул с руки перчатку, сунул ее под бронежилет. Я заметил, что губы его дрогнули. Вздохнув глубоко, Платов вытащил руку - она была залита кровью.

– Зомбари меня зацепили.
– пояснил он.
– Автоматную пулю с десяти метров бронежилет не удержал. В брюхе она у меня. Плохая рана, недолго мне осталось. Не смогу я дойти.

Это был удар ниже пояса. Такого я не ожидал, да и Ярик тоже. Сказать было нечего. И с трудом укладывалась в голове мысль, что Дед с таким ранением еще умудрился с кровососами драться.

Железный старикан этот Дед! Уважаю...

– Пойдете с другой стороны школы, где стена обвалилась, - продолжал Дед, закрыв глаза.
– Там легче выбраться незамеченными, может, и химеры вас не учуют. За пять минут быстрым шагом доберетесь до точки. Пиндос берет рюкзак с ноутом, ты, капитан, пулемет. Боеприпасов возьмите побольше, на всякий случай. Действуйте, пока затишье!

Я вздохнул, помотал головой; у меня было чувство, что мне снится кошмар, и я любой ценой должен проснуться. Но пробуждение не наступило. Ярик молча, машинально набивал подсумки боеприпасами: я заметил, что его губы шевелятся, но слов не слышал, и слава Богу - могу представить, что он говорил. Я не удержался, наклонился к Деду.

– Платов, как же так? Ведь спецназ своих не бросает.

– Это спецназ. А мы сталкеры. И это не вы меня бросаете, это я вас не хочу потерять. Про десять заповедей знаешь?

– Знаю. Только я не верующий.

– А я вот верю. И у меня еще одиннадцатая заповедь есть. Простая она, Андрюха. Не пытайся сохранить свою жизнь ценой жизней ближних. Как-то так. И прошу тебя.... береги Ярика.

– Понял, Дед.
– Я пожал его запястье.
– Спасибо тебе за все.

– И тебе спасибо. Хорошо мы с тобой погуляли. А сейчас дай мне с Яриком поговорить наедине, по-отечески.

Я кивнул. Взвалил на плечо рюкзак со злополучным ноутом, посмотрел на прощание в глаза Платова, подумал, что нет в них ни страха, ни сожаления. Железный мужик. Настоящий солдат. На таких Земля держится.

В коридоре третьего этажа я не выдержал, остановился. Все плыло перед глазами, душили отчаяние и злоба. Вытерев глаза и выругавшись, я доковылял до обвала, спустился по развалинам вниз, во двор. Небо над Припятью затянули облака, начал накрапывать мелкий дождь. Со стороны набережной послышался далекий протяжный вой какой-то твари. Не иначе, чернобыльская нечисть готовится к решающему штурму школы.

А Дед там один остался, без нас... Ээээх!

Ярик показался через минуту. Я заметил, что глаза у него мокрые и воспаленные. Это нормально: капитан спецназа тоже живой человек. Я бы не понял его и не простил, если бы он не плакал.

– Ничего не говори, - сказал он и тяжело побежал к ограде школы. Все, что мне оставалось, так это следовать за ним.

***

По набережной было не по-весеннему холодно. Под облачным тяжелым небом воды Припяти казались свинцово-серыми. Миновав КБО и многоэтажки, мы вышли на улицу Курчатова, к кинотеатру "Прометей". Пока все было спокойно. Главное - химеры нас не почуяли, остались возле школы. Впору бы радоваться, но на душе было так погано, что словами не передать.

Мутантов вокруг не было, но теперь, на открытом месте, нам грозила новая, куда большая опасность - в центре Припяти наверняка полно монолитовских снайперов и огневых точек. Пока мы продвигались под прикрытием буйно разросшихся за тридцать с лишним лет запустения деревьев, которые отлично скрывали наши перемещения, но, чтобы добраться до точки 3310, нужно было пересечь улицу Набережную и открытую со всех сторон площадь, на которой мы становились идеальными мишенями. Впрочем, я недооценил спецназ.

– Смотри, - зашептал мне Ярик, когда мы, спрятавшись в кустах на обочине дороги,приготовились к последнему броску, - точка эвакуации там, впереди, перед памятником. Используем дымовые гранаты. Я кидаю гранату, ждем задымления, ты идешь вперед, я прикрываю. Береги рюкзак. Ясно?

– Ясно.
– Я почувствовал противную сухость во рту.

– Тогда за дело.
– Ярик достал из рюкзака дымовую шашку, снял крышки, дернул за шнур и кинул гранату на дорогу.

– Вперед!
– скомандовал он, когда облако над дорогой достигло высоты нескольких метров.

Я бросился вперед, нырнул в густой белый непрозрачный дым, стараясь не потерять верного направления. Миг спустя что-то просвистело в нескольких метрах позади меня, секундой позже я услышал раскатистый выстрел СВД. Нашу завесу засекли. За спиной затопали тяжелые шаги, из дыма выплыл Ярик. Махнул рукой, кидая следующую гранату.

Раздалось еще несколько выстрелов - монолитовские снайперы стреляли вслепую, просто по дымовой завесе. А если вдруг сильный ветер поднимется?

Лучше об этом не думать...

Дымная пелена впереди стала реже. Ярик бросил последнюю, третью гранату. Словно в ответ на его бросок прогремели сразу четыре выстрела, и одна из пуль просвистела очень близко. Черт, а может у монолитовцев есть терморадары? Это очень плохо. Это ведь мы можем и не добежать...

Я сам не ожидал, что так быстро уткнусь в каменный постамент мемориала. Нахлынула радость: отлично, мы смогли добраться до места! Еще два выстрела напомнили мне, что радоваться рано: одна из пуль, судя по звуку, попала в памятник над моей головой. Дымовая завеса начинает рассеиваться, еще несколько секунд, и мы останемся без прикрытия.