Одиннадцатый легион

К сожалению, он не мог присоединиться к общему веселью. Каждый новый удар обжигал грудь, словно укус дикой осы, боль накапливалась, становилась все сильнее и сильнее. Хотелось кричать, орать, выть и кусаться от ярости. Ни того, ни другого он позволить себе не мог: до мучительниц было слишком далеко, а кричать и плакать запрещал офицерский кодекс чести. К тому же почему-то до сих пор он считал амазонок женщинами, при которых показывать слезы было позором. В конце концов, Дарк нашел достойный выход из ситуации – начал ругаться.

Бесившийся в агонии мозг обострился беспредельно, и по поляне разносился богатый арсенал армейского фольклора, который очаровал публику. Улюлюканье затихло, сменилось хохотом и одобрительными выкриками. В толпе, как всегда, нашлись любительницы, которые быстро записывали вылетающие из его рта междометия, словосочетания, а порой и целые предложения.

К этому моменту Рея и Лея наконец-то устали, и Герта опять начала задавать те же самые, наскучившие ему вопросы. Отвечать на них абсолютно не хотелось, и вместо этого Дарк разразился сложносочиненной тирадой, смысл которой сводился к тому, что мамочка Герты очень любила прогулки по лесу, где паслось стадо озабоченных горилл.

Он, конечно же, отдавал себе отчет, что злить палача не рекомендуется, но, к сожалению, эмоции взяли верх. К счастью, Герта не разозлилась и отреагировала весьма спокойно, видно, кто-то из ее «клиентов» уже выдвигал эту гипотезу, или предположение было действительно правдой, на которую, как известно, не обижаются.

Подойдя поближе, она ослабила веревку, чтобы спустить висящего пленника. Его ступни болтались теперь гораздо ниже, от поверхности их отделяли каких-то десять-двадцать сантиметров. Такое положение тела было гораздо удобнее для использования батогов.

«О бедные мои ребра, как мне вас жаль!» – прошептал Дарк, увидев, что поклонницы Садо де Марко отдохнули и направлялись в его сторону с длинными дубовыми шестами.

Девицы уже смекнули, что их подопечный – крепкий орешек, и решили подойти к экипировке серьезнее: надели на кисти кожаные фиксаторы и избавились от дублетов, обнажив тем самым торсы, которые при других обстоятельствах можно было бы назвать весьма привлекательными. Герта приблизилась к нему вплотную и злобно прошипела в ухо: «Что, нравятся девочки?! На сегодня они твои, доставят тебе незабываемое удовольствие…»

Терять офицеру было уже нечего, а чувствовать себя беспомощной жертвой не хотелось. Сопротивляться он не мог, и единственное, что оставалось – огрызаться. Картинно развернув голову к собравшейся публике, он нарочито громко произнес: «Не извиняйся, Герта! Я служу в кавалерии, там лошади так смердят, что запах вспотевших баб меня не пугает…» Добавить ничего не успел, девки остервенело накинулись на него и начали дубасить с двойной скоростью. Ругаться больше не мог, перерывов между ударами едва хватало, чтобы вздохнуть. Ему так хотелось отключиться, потерять сознание. «Ну почему, почему этого не происходит… только б скорее все закончилось…» – постоянно вертелось в его голове.

Болтаясь на веревке в состоянии странного полузабытья, он видел, что Рея разводит костер, а Лея готовится калить железо. Спектакль близился к завершению, и публика уже покидала поляну, бурно обмениваясь между собой впечатлениями. Сквозь гул в ушах, он расслышал скомканные обрывки фраз: «…Агнета приказала… прекратить… на сегодня все». Веревка ослабла, и он рухнул на землю; потом почувствовал, как кто-то тащит его за ноги.

* * *

Говорят, что люди во сне часто видят будущее, точнее, один из вариантов его реализации, но к Дарку почему-то приходили только призраки прошлого…

– Совсем другое дело. Ты больше не похож на беззащитного ягненка. Немного отдохнешь, и продолжим, только запомни, фиксировать руку надо менее твердо… чуть-чуть помягче.

Наконец-то Джер была довольна, наконец-то занятия перестали быть сплошным избиением. Дарк преуспел во владении мечом и уже мог продержаться на ногах целый час, упражняясь со своей строгой учительницей. Она больше не травила его и разговаривала, как с равным, ну почти как с равным. Вот и сейчас они вместе сидели на длинной дубовой скамье и обтирались водой из одного чана. Пить во время занятий Джер запрещала.

– Фехтование – это не только умелые руки, сильные ноги и отменная реакция. Чтобы хорошо владеть мечом и победить врага, нужно еще и думать, просчитывать возможные варианты действий, как свои, так и противника. Начиная бой, не забудь, что его обязательно нужно закончить, и закончит его только смерть.

– Странный вы народ, эльфы, мудрые, но так сумбурно говорите, что хоть удавись.

Джер загадочно улыбнулась, отчего тень грусти пробежала по ее лицу.

– Возможно, ты и прав. Наверное, мы слишком долго живем, чтобы говорить просто, и слишком ненавидим людей… Ты никогда не обращал внимания на то, что старшие братья часто издеваются над младшими? Как ты думаешь, почему?

– Ну, не знаю…

– Они видят в них себя, таких, какими они сами были несколько лет назад: глупыми, неуклюжими, наивными, не понимающими, казалось бы, простых вещей. Вот тебе и описание в двух словах проблемы «человеко-эльфских отношений», а ваши ученые мужи пишут трактаты на эту тему.

– А меня убеждали, что основная причина в территориях.

– И в этом тоже, но я говорю не в государственном масштабе, а про обычную жизнь, про таких эльфов, как я, которые уже многие годы живут среди людей, в их городах, но продолжают в глубине сердца ненавидеть своих младших братьев.

– Разве ты ненавидишь меня… или моего отца?

– Когда вырастешь, поймешь, мой младший брат!

Джер улыбнулась и впервые ласково погладила волосы на его голове. Очнувшись от приступа сентиментальности, она продолжила наставление:

– Так, вернемся к тому, чего ты не понял. Постараюсь выразиться попроще. Во время боя нет сильных и слабых, нет добрых и злых, женщин и детей, есть только ты и враг. Один из вас должен умереть, третьего не дано.

Джер ненадолго замолчала, тень грусти снова омрачила ее лицо.

– Два года назад один близкий мне человек пытался пойти по третьему пути, и был убит. Он мастерски владел мечом и быстро расправился с противником, но проявил милосердие – не стал добивать, просто отвернулся и пошел прочь. Тот, кого он пощадил, хладнокровно вонзил вилы ему в спину. Дело надо всегда доводить до конца. Если ты вынул меч, то убей врага, и пускай тебя не мучают сомнения, называемые вами, людьми, совестью.

Прервав философские размышления, они вновь обратились к практике меча. Дарк отрабатывал нападение, и у него уже хорошо получалось. Выбрав правильную позицию и темп ведения боя, он теснил противницу. Нанося быстрые и легкие удары, принуждал Джер к постоянной обороне, не оставляя шанса для контратаки. Вдруг произошло нечто странное. Защищаясь, Джер внезапно сорвала жилет, обнажив красивую упругую грудь, призывно колышущуюся при каждом вздохе. Дарк обомлел и застыл на какую-то долю секунды. Воспользовавшись замешательством, Джер сделала резкий глубокий выпад, сильно ударив его мечом прямо в висок. Не успевший отойти от изумления паренек рухнул на колени, обхватив руками разбитую голову.