Одиночка, или В плену Огня

* * *

Жжение в груди становилось нестерпимым, но Руфину беспокоила совсем не физическая боль. А Ранд…

Из здания академии волк выскочил, снеся двери. Массивная, старинная преграда из дерева и стали разлетелась в щепки, а петли, которыми она крепилась к стенам, вырвало вместе с кусками кирпича и плит.

Всех, кто был здесь же, на крыльце у входа, снесло волной. Осталась только Руфина, неподвижная и беззащитная.

Волк выглядел безумным, полностью оправдывая свое прозвище. И Фина испугалась, что его разум не выдержит.

Мужчина никого не узнавал, рычал, выл, находясь в боевой трансформации, когда уже не был человеком, но еще и не стал волком. Было страшно. К нему никто не приближался, он рычал на каждого, кто хоть как-то пытался подойти к ступеням, на которых лежала Руфина.

Яд проник настолько глубоко, что Фина не могла пошевелиться, а каждый вдох давался с трудом.

— Руфина! — рокочущий, звериный рокот пробрал до костей, столько тоски и безумия было в каждом звуке.

Девушке хотелось как-то успокоить любимого. Убедить, что все наладится, все будет хорошо…. Но вместо слов с губ слетало лишь прерывистое дыхание.

Перед глазами потемнело, а слух взорвал протяжный вой. Этот звук понесся по окрестностям. И никто не остался равнодушным к его утрате. Каждое живое существо осознало, что хранитель Беловодья замер на границе пропасти, откуда нет возврата.

Вой Ранда подхватили волки. Их голоса крепли, проносясь все дальше, к самому истоку реки.

Когда боль стала непереносимой, Фина распахнула глаза. Ей казалось, что она попала в странный мир, где все выглядит иначе. Но здесь был Ранд, такой же красивый и удивительный, сильный и несгибаемый.

Фина потянулась к нему в попытке обнять, прикоснуться, вдохнуть любимый запах леса, меда, малины.

Но пальцы наткнулись на прозрачную, но осязаемую преграду. Фина попыталась ее оттолкнуть от себя, однако та не поддавалась.

Фина выдохнула и попыталась вновь. Преграда становилась все плотнее. Но девушка не сдавалась. Ее подхлестывал рев Ранда. Пусть он и звучал все тише, словно удалялся от нее. А все равно звал ее, обещал, уговаривал, не отпускал.

«Ты справишься!»

Этот голос прозвучал неожиданно, но именно он спровоцировал новый, мощный приток сил. И Фина махом разбила барьер. Он осколками ссыпался на землю, и Руфина глубоко и судорожно вздохнула.

— Слава Богам! — раздался радостный, знакомый с детства голос мамы.

Руфина затрясла головой, прогоняя липкий туман, пытаясь привести себя в чувства.

Мама уже обнимала ее ласковыми руками, а Фина распахнула глаза. Веки были тяжелыми, словно кто-то щедро швырнул песка в лицо.

Волчица поняла, что вокруг — темно. Наступила ночь. И было жутко холодно. А через огромное окно во всю стену Фина рассмотрела, что на улице бушевала непогода.

Словно оплакивая огромную потерю последнего виланца, оставшегося в мире живых.

— Что…? Как…? — попыталась проговорить Фина, а к постели тут же подошли отец и ректор. Тира была здесь же. Подруга, бледная и взъерошенная, замерла в кресле напротив.

— Ты пролежала больше суток, доченька, — торопливо говорила мама, — мы верили, до последнего ждали чуда. А Ранд… Он…

— Что с ним?! — выкрикнула Руфина и села в постели.

Оказалось, что ее перенесли в незнакомую спальню. Судя по мебели и предметам интерьера, комната принадлежала ректору академии. А огромное количество артефактов и амулетов наталкивало на мысль, что весь преподавательский состав усиленно пытался вернуть Фину к жизни.

— Боюсь, он ушел, — всхлипнула мама, — ушел за тобой. В мир духов.

— Нет! — дернула головой Руфина и подлетела с постели.

Тело плохо слушалось ее, а потому девушка действовала только на инстинктах и упрямстве. Фина не знала, где искать Рандолфа. Но чувствовала, куда нужно бежать.

Мчаться, не щадя лап!

И вот уже из крыла академии, принадлежавшего ректору Эрлингу, выскочила волчица. Фина летела, не разбирая дороги. Ее вело сердце к любимому.

Ловкие лапы отталкивались от запорошенной снегом тропинки. Утопая в мягком покрывале, Руфина мчалась все дальше и дальше.

Тропинка привела ее к их уютному лесному домику.

Фина боялась думать о том, что случится, если она опоздает. Боялась подумать, что станет, если Ранд добровольно пересечет грань миров и никогда не сможет вернуться.

Боялась представить…

Темные силуэты Руфина заметила сразу, но предпочла не думать о них сейчас. Она чувствовала, что древний амулет хранит и оберегает ее. Среди теней были не только виланцы, но и те, кто был врагом Ранда. Кажется, Ханна, ее мать и Тео застыли здесь же. Однако девушка отважно двигалась к своей цели.

В домик Фина влетела через дверь, которая тут же захлопнулась, отсекая ее от звуков леса и шепота теней.

Волчица шла, а под ногами хрустели и трещали осколки. Скорее всего, Ранд не смог сдержать своего буйного нрава и снес всю мебель в гостиной, а значит вскоре им придется делать ремонт. Но это все мелочи.

Фина шагнула глубже в домик. И застыла, увидев прямо в центре спальни сгорбленную фигуру Ранда. Он стоял, понурив голову.

Очевидно, что волк пришел в последний раз проститься со своим домом, со стенами, которые все еще хранили воспоминания о Фине.

Девушка сменила облик. Было больно ступать по осколкам, но это — мелочи.

Она успела! Успела!

— Рандолф…, — осторожно позвала Фина.

Ранд не шелохнулся. И теперь, оказавшись лицом к лицу с любимым, девушка поняла, что в руках он держит ее футболку, прижимая ткань к лицу. Жадно вдыхая ее запах, и судорожно выдыхая.

— Я всегда с тобой, малышка, всегда…, — шепнул сипло в ответ.

Однако Руфина поняла, что он смотрит сквозь нее, словно считает духом.

— Я здесь, Ранд! — громче позвала волчица.

— Знаю… моя… малышка…, — еще тише, надрывно, полным скорби голосом произнес Рандолф.

Руфина не выдержала, ринулась вперед, всем телом прижалась к широкой груди, а руками оплела мужскую талию.

Ранд не сразу отреагировал. Казалось, словно волк погрузился в свой собственный мир, где была только сжигавшая его скорбь и чувство великой утраты.

— Ранд! Вернись ко мне! Вернись! — все громче и громче повторяла Фина, она не чувствовала, как крупные слезы катились по щекам, а ладони уже блуждали по любимому телу, обнимая, сжимая, притягивая к себе все ближе. — Пожалуйста! Я здесь! Я с тобой!