Одиночка

– Поняла, что я охотник, как и она.

– Сомневаюсь, что в этом дело.

– Тогда в чём? – спросил я. – Только не говори про любовь.

– Не буду, - сказала Мираша.
– Мне кажется, ты этой рыжей зачем-то нужен. Понимаешь? Или не ей. Да, наверняка не ей, а тому, кому она о тебе рассказала. Тому, кто отправил девчонку тебя искать.

– Я? Или любой охотник?

– Теперь это не имеет значения, Линур. Они убедились, что ты оборотень – девчонка назвала тебя именно так. И смогут, при желании, снова выследить – ведь ты каждый день бываешь у сиеры вар Вега. Что ж. Подождём. Посмотрим, каким будет их следующий шаг.

– Если он будет.

– Будет, - сказала Мираша. – Не сомневаюсь в этом.

***

В квартал клана Марен я явился в плохом настроении. Думал о рыжей девчонке. И о клане Луар, который стал меня порядком раздражать.

Легко прошел мимо слуг Карцев (если честно, игры с ними перестали меня забавлять). Успокоил Белину, сообщив, что утром жених не преподнесёт ей обещанный подарок – моя голова по-прежнему со мной. Сам успокоился, когда понял: этой ночью сиера вар Вега не настроена затевать новые эксперименты. Боялся, что она пригласит к нам в постель не только Гиту, но и других рабов – обошлось.

Утром насладился чашкой кофе.

Привычно раскланялся с вар Руисом. Подразнил его людей. Сбежал от них, растревожил охрану соседних домов. Не через двор рыжей! Хотя у меня и мелькало в голове желание заглянуть к ней в гости для беседы.

Мираша отвезла меня в нашу новую комнату, где я, устав после ночных трудов, завалился спать.

***

Вечером проснулся, услышав слова Мираши:

– Тебе пора вставать, Линур.

В очередной раз отметил, что имя «Линур» слышать от неё непривычно.

Не дождавшись от меня никакой реакции, женщина толкнула меня в спину.

Я неохотно повернулся, открыл глаза.

– Уже?

– Просыпайся, - сказала Мираша. – В зале трактира околачивается знакомая тебе рыжая девица. Со мной заговорить не пыталась. Думаю, ждёт, когда ты проснёшься.

***

Протирая глаза, я спустился по лестнице. Мираша подтолкнула меня в направлении столика. Зевнул, уселся на лавку и пробежался взглядом по залу.

Рядом с нами ужинали две немолодые пары. Чуть дальше, около стойки трактирщика за столом восседали пятеро бородатых горожан; грохотали кружками, громко разговаривали. Три компании молодых людей (в светлых халатах, с бритыми подбородками) вели беседы у дальней от нас стены. В углу, неподалёку от входа, сидел седовласый старик, посматривал в нашу сторону (положил глаз на Мирашу?). А около лестницы пила кофе рыжая девица.

Увидев меня, она вскочила с места и устремилась к нашему столу. Без спроса уселась рядом с Мирашей. Положила кулаки на столешницу и сказала:

– Ты мне должен, мальчик. Согласен с этим?

– Что тебе нужно? – спросил я.

– Вчера я помогла тебе. Теперь хочу, чтобы ты оказал мне ответную услугу.

Я посмотрел в её сощуренные глаза. Спросил:

– Какую?

– Ответь мне на насколько вопросов, - сказала рыжая. – Только не ври!

– Ответить на вопросы? И всё?

– Да.

– Хорошо, - сказал я. – Спрашивай.

Рассматривал лицо девчонки. И всё больше убеждался, что Мираша права. Рыжая, без сомнения, охотник. Об этом кричал даже её запах! Почему раньше я его не замечал?

– Ты не местный, правда? – спросила девица.

– Это так заметно?

– Да, если присмотреться к тебе внимательно. Откуда ты? И как давно явился в Селену?

– Я в столице всего несколько дней. А родился на севере. Далеко отсюда.

– Как зовут твоих родителей?

Заметил, что вопрос рыжей удивил Мирашу. Спросил:

– Зачем тебе это знать?

– Раз спросила, значит нужно! Отвечай!

– Ладно, - сказал я.
– Моего отца звали Тошир. На языке охотников это значит «чужак». А маму – Олуна, «белая». Довольна?

Девчонка нахмурилась. Постучала ногтями по столу.

– У них всегда были такие имена? – спросила она.

– Нет, - сказал я.
– Так их назвали на совете племени, когда принимали в стаю. Так принято. Каждый должен носить имя, которое ему подходит.

Рыжая кивнула, словно в чём-то согласилась со мной.

– Давно?

– Что, давно?

– Когда их приняли в эту… стаю?

– Еще до моего рождения, - сказал я.

– А какие у них были имена раньше?

– До того, как они пришли в наше поселение?

– Да.

– Я не знаю. Ни отец, ни мама об этом не говорили.

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Где сейчас твои родители? – спросила рыжая.
– Чем они занимаются? Тоже собираются перебраться в Селену? Что вы здесь забыли?

– Нет, - сказал я.
– Они уже никуда не собираются.

– Почему?

– Они умерли. Оба.

– Когда?

– Мама – пять зим назад. Отец пережил её почти на две зимы.

Девица дернула головой, словно хотела обернуться, но вдруг передумала.

– От чего? Я имела ввиду… что с ними случилось?

– Мама долго болела…

– Что она делала? – переспросила девчонка.

Выпрямила спину, чуть склонила голову на бок. Чем-то напомнила мне кошку.

– Знаю, что охотники не болеют, - сказал я.
– Никто, кроме неё. А маме не помогло даже то, что она обращалась.

– Как такое может быть?

– Папа говорил что-то об испорченной ауре – не очень понимаю, что это. Но мама болела. В последние дни, помню, едва могла ходить. Видел, что ей больно… но мне она всегда улыбалась. И умерла. А отец лишился удачи. Погиб на охоте. Его убил Зверь.

– Что за Зверь?

Я придвинул к себе тарелку. Обтёр о рукав халата ложку.

Сказал:

– Тот, что охраняет Лес. Тебе это ни о чём не скажет. А объяснять долго. Может, хватит меня расспрашивать? И расскажешь что-нибудь о себе? Как тебя зовут?

Девчонка постучала ногтями по столу.

Вздохнула.

– Это ты мне должен, тупица, - сказала она.
– А не я тебе. Так что рассказывать тебе ничего не собираюсь. Лучше пожалуйся, зачем явился в Селену. Что тебе здесь нужно? Кого ты здесь ищешь?

– Даже своё имя не скажешь? – спросил я.

– Нет. Отвечай на мой вопрос.

– Не буду.

Я взял с тарелки кусок мяса, затолкал в рот.

Девчонка приподняла брови.

– Капец! – сказала она.
– Ты обещал!

Я прожевал. И лишь потом произнёс: