Одиночная кампания

— Кто ты? — строго спросила она.

— Я не знаю, — прямо ответил я.

— Я хочу слышать правду, — её лицо стало ещё более суровым из-за того, что она сильно поджала губы.

— Я правда не знаю.

Я даже усмехнулся её недоверию. Конечно, с чего бы у неё взяться другой реакции.

— Я сам хотел бы знать, кто я, — бессильно добавил я.

— Какая у тебя цель?

— Это, пожалуй, второе, что я хотел бы знать. Нет, третье. Второе, что я хотел бы знать, это где я, — с наигранным ехидством сказал я, хотя это и являлось правдой.

— Ты ведь не хочешь, чтобы мы добились от тебя правды при помощи специальных средств?

— Я и сам не против узнать правду, — ответил я, — правда, будет жаль, если она будет получена слишком больно.

— Как ты здесь оказался? — игнорируя мои слова, снова спросила она.

— Всё, что я помню, это как я выплыл из тонущей спасательной капсулы. Там, на скале, в море, или это залив, неважно, я видел разбившийся корабль. С тех пор я прячусь здесь. Я нашёл ещё одну капсулу, там я подобрал оружие, одежду, — правдиво ответил я.

— Наверное, поэтому у тебя на жетоне и на одежде указано разное имя.

— То есть?

— Шифр. Точки на жетоне. Ты что, не можешь их прочитать?

— Ха-ха, — я даже не мог сказать ничего, а просто засмеялся, — я даже не нашёл, где на одежде эти точки.

— Как вас хорошо подготовили. Научили говорить неправду и смеяться, да?

— Я правда не знаю, как прочесть это. Я чувствую, что здесь написано что-то знакомое для меня, но прочитать не могу, — честно ответил я.

— А вот твои друзья говорят совсем другое.

— Ты ведь всё равно мне не скажешь, — сказал я.

— Конечно, нет.

— Ну вот. Сам я ничего не знаю. Скорее всего, потерял память.

— Судя по твоим метаниям, так оно и было. Именно поэтому я усомнилась.

— Значит, я шёл не в правильном направлении.

— Не знаю. Может быть. Тебе же известно направление, поэтому ты сам можешь решить.

— Значит, точно нет. Но теперь уже неважно. Я не знаю, куда я должен дойти и что должен там сделать. Кстати, спасибо, что спасла меня.

— Яд был не смертельным.

— Я догадался. Но всё равно, спасибо, что избавила меня от мучений. Кстати, у тебя неплохая пушка. Пробивает любую броню? — я кивнул на винтовку, которая лежала у неё на коленях.

— Любую, — недоверчиво ответила она.

— Ого. Это хорошо.

— Ты не такой сговорчивый. Может быть, из особого взвода, не из того, откуда твои друзья?

— Я не знаю. Я ни в чём не разбираюсь. Я хотел бы, конечно, поговорить с одним из них, но никого живого я не нашёл.

— И не найдёшь. Большая часть ваших солдат погибла. Остальную часть нашли мы. Возможно, ты последний.

— Было бы грустно, ну да ладно, — сказал я, — какая уже теперь разница. Прости за ваших парней. Но они сами нарывались. Я лишь оборонялся.

— Очень хорошо оборонялся.

Она на секунду отвлеклась, чтобы посмотреть на дисплей компьютера.

— Значит, из вашей группы осталась ты одна?

— Нас много. Остальные заняты поисками. Я сторожу тебя.

— Ого. Большие у вас группы. Значит, ещё кто-то в дозоре стоит, да?

— Мы на своей планете, нам не нужны дозорные. Они нужны вам.

— Ну, если у вас нет гарантии, что вы изловили всех, может быть вам тоже нужно быть начеку?

— В любом случае, вы не в том положении, чтобы здесь что-то устраивать.

— Судя по твоему настрою, устроить мы здесь хотели много чего, да?

— Не знаю, ты мне об этом скажи.

— Я же говорил тебе, что не помню.

— Это ты расскажешь тем, кто будет тебя допрашивать, а не мне. Хотя, если бы ты сказал сейчас, было бы лучше для тебя.

— Чем же?

— Если ты не сознаешься, тебя, скорее всего, ждёт смерть. А так ты бы остался жив.

— Смотря, на каких условиях, а то, может быть, и смерть лучше.

— У вас там условия лучше, на Земле?

— Значит я точно с Земли.

— Значит, ты помнишь, что Земля не единственная планета, на которой живут люди.

— Я помню что-то общее. В общих чертах я помню, пожалуй, даже многое. Но конкретно из ближайшего прошлого ничего. Ни как я сюда летел, ни что это за место.

— Видимо, они прислали не всех простых. Значит, ты не такой, как те другие. Они всё сказали, но они почти ничего не знают. Их задачей было прикрытие вашей операции.

— Так, уже теплее. Но если бы я знал, что за операция. К тому же, может быть, я такое же прикрытие. Я выплыл на берег и стал бы вашей жертвой, если бы не моё незнание. Это вы ведь там всех постреляли?

Её компьютер издал короткий звук, и она, ничего не ответив мне, снова перевела внимание на экран.

— На этом наш разговор окончен? — спросил я, когда девушка отложила компьютер.

— Я не специалист по допросам, — ответила она, — да и ты предпочитаешь молчать.

— А по чему ты специалист?

— По отлову таких, как ты.

— Если бы я знал, что ваши намерения добры, я бы сдался.

— Если бы мы знали, что твои намерения добры, мы бы не стали тебя ловить такими средствами.

— А так сети, яд, да пушки, пробивающие всё насквозь.

— Ты не мирный. Ты хорошо стреляешь и дерёшься.

— Я это делаю автоматически. Не помню, как этому учился.

— Я уже поняла, что ты хорошо продумал свою легенду, — она уверенно и холодно посмотрела мне в глаза, — на случай поимки ты должен прикидываться, что потерял память, чтобы проникнуть глубже. Так?

— Знаешь, твоя версия, конечно, не лишена логики, но, по-моему, проникнуть глубже в качестве пленника это как-то не особо грамотно. Ну, это мне так кажется, логически. У вас тюрьмы соседствуют с важными объектами?

— Нет.

— Поэтому проникнуть в качестве пленника можно немного куда. Ну, я не могу говорить конкретно, поскольку не знаю своей цели.

— Завтра мы выйдем на соединение со вспомогательной группой. У них есть средства для первичного анализа. Тебя раскусят в два счёта.