Одинокая смерть

Хэмиш сказал: «Мы должны были умереть. Вот что мы там делали. Умереть ни за что, просто так».

Ратлидж поморщился.

Миссис Уинслоу неправильно истолковала его гримасу.

— Надо было спросить его о войне? Это было важно?

— Нет, — ответил он, — это совсем не важно.

Тут вошел констебль Уокер с подносом, и миссис Уинслоу обрадовалась ему, как спасительной соломинке. Муж вкатился следом, быстро окинул взглядом лица жены и Ратлиджа, как будто пытался уловить, о чем был разговор.

Вскоре они простились, когда подошли к машине, Уокер сказал:

— Надеюсь, Господь поможет нам разобраться в этом деле.

Подбросив Уокера в полицейский участок, Ратлидж направился к священнику церкви Святой Марии.

На табличке на воротах церкви было указано — викарий Оттли. Пока Ратлидж раздумывал, с чего начать — с осмотра двора или со священника, к нему навстречу вышел из своего дома сам викарий.

— Вы инспектор из Лондона, — сказал он, подойдя к Ратлиджу. И надел очки, вглядываясь. — Да, вижу. Хотите поговорить со мной? Я собирался навестить миссис Уинслоу, чтобы поддержать ее, как смогу. Констебль тоже просил меня об этом.

— Меня зовут Ратлидж. Я из Скотленд-Ярда. Не уделите мне пять минут вашего времени? Где мы можем поговорить, чтобы нам никто не мешал?

Викарий показал в направлении скамьи под раскидистой яблоней между церковью и своим домом, там было много тени, а солнце начинало припекать.

— Здесь вас устроит? Моя домохозяйка моет полы, и боюсь, ей не понравится, что мы наследим.

Ратлидж прошел первым, викарий за ним. Прежде чем сесть, он смахнул со скамьи пыль носовым платком. Оба уселись по разным концам скамьи, чтобы легче было разговаривать.

— Печальные обстоятельства возникли вдруг у нас, сказал викарий, вздохнув, — я все время об этом думаю. Четыре убийства! Никогда не было такого в Истфилде.

Ратлидж слышал жужжание пчел у себя над головой, там, где были завязи новых яблок.

— Хочу поговорить об Истфилде именно с вами. Вы здесь давно служите приходским священником?

— Почти тридцать лет. И двадцать из них без поддержки моей дорогой жены. Но ко всему привыкаешь и справляешься.

— Это верно. Вы знали тех четверых, которые были убиты? Что можете о них рассказать? Я не спрашиваю о тайне исповеди, но о ваших наблюдениях, вы ведь видели их с самого детства до взросления и потом уже взрослых повоевавших мужчин.

— Они были мальчиками, как все. Иногда дрались, проказничали, большинство из них. Исключение составлял Энтони Пирс, он не входил в их шумную компанию и играл с ними нечасто. Но все-таки пару раз случались довольно серьезные потасовки, а потом они выросли и набрались достаточно сил, чтобы помогать дома, и все изменилось. Детство кончилось. С них требовали не только собрать яйца в курятнике по утрам или привести корову с луга после школы. Они стали заниматься тяжелой работой — убирать коровники, работать в поле, собирать урожай, делать все, что делали взрослые. Некоторым удалось продолжить учиться в школе, некоторым меньше повезло. Хартлу пришлось работать с отцом у Кентона. Только братья Пирс были отправлены в частную школу. Словом, шалости и драки прекратились.

— А были какие-нибудь между ними недоразумения перед тем, как они отправились на фронт, или после, когда оттуда вернулись? Что могло привести к убийству?

Священник покачал головой:

— Никогда ничего такого не слышал. Но ведь они могли мне не сказать, верно? Если что-то было на войне, тайна исповеди осталась у капеллана. Все осталось во Франции.

Хэмиш пробурчал: «Так он тебе и скажет».

Но он должен был спросить. И Ратлидж сделал последнюю попытку:

— Я не прошу открывать тайну исповеди. Но поймите, это поможет спасти другие жизни, если я стану двигаться в верном направлении.

Он вдруг вспомнил дело, так и не раскрытое инспектором Камминсом. Может быть, с ним существует связь и все кроется в причине преступлений? Он должен докопаться до сути.

«Начни с самого простого», — посоветовал Хэмиш.

Хороший совет. Но не очень дельный.

Ратлидж поблагодарил священника и пошел к Уокеру.

— Каждый из них был на войне, — сказал он констеблю. — Каждый воевал, и большинство были там вместе. Есть исключения — например, Пирс. Мне нужен список всех до одного.

Уокер озабоченно нахмурился. У него не хватало времени, он не спал несколько ночей.

— Я уже начал работать над ним, сэр. Моряков тоже писать?

Ратлидж вздохнул:

— Всех. Кто воевал.

Уокер взял лист бумаги из ящика стола и начал писать, бормоча про себя, вспоминая дом за домом.

Ратлидж терпеливо ждал, глядя, как растет список имен.

— Семь. — Уокер повернул к Ратлиджу лист, чтобы тот мог прочитать имена и воинские звания.

— Очень хорошо. И сколько из них росли вместе?

— Все, кроме одного. — Уокер указал в списке на Элистера Нельсона. — Этот приехал сюда с отцом, когда тот начал работать на пивоварне. Он был на три года младше остальных, когда объявили войну. Потом, когда ему исполнилось семнадцать, пошел добровольцем на флот.

— Тогда вычеркните его. Остается шесть. Разыщите их и приведите сюда. И предупредите, что им придется покинуть дом дня на три. Может, потребуется и больше, но для начала пусть будет три.

— Но у многих семьи и работа, они не могут…

— Скажите им, пусть найдут кого-нибудь помочь по хозяйству или на работе на эти три дня. Но они должны быть здесь до темноты.

— Зачем это? Они же спросят, в чем дело.

— Им пока не надо знать. Я собираюсь запереть их здесь и никого к ним не пускать.

— Забрать их в участок? Но ведь они ничего не совершили. Это будет немного жестоко…

— Убийство еще более жестоко. Я хочу, чтобы они были под присмотром, пока я не приеду. И вы ответите головой, если кто-то из них отсюда уйдет.

— А где вы будете в это время?

— Займусь теми, чьи медальоны оказались у нас. И если не получу ответ в Истфилде, придется уехать, но я должен быть уверен, что, пока буду отсутствовать, здесь никого больше не убьют. Я оставлю письменный приказ. Вы не будете отвечать за мои действия.

Уокер некоторое время смотрел на инспектора.

— Думаете, что эти, в списке, могут быть следующими? Сэр! Один из них — мой племянник.

— Тем более у вас есть причина запереть его. Один уже погиб, несмотря на мое присутствие здесь. И я не хочу, чтобы убили еще кого-то, пока я буду в другой части страны. У нас нет возможности охранять их каждого по отдельности, и не думаю, что в Гастингсе нам выделят для этого людей. Но если убийца следует своему плану, то очередное преступление должно произойти через три дня. Поэтому надо лишить его такой возможности.