Одинокая волчица

Вопрос, конечно, интересный. К сожалению, на него я ответить не могла. И вообще мы с Андреем все-таки наделись, что тетя Таня отыщется дома, живая и невредимая. Так что растерянность Елены была для нас неприятным сюрпризом. Хотя…

— Может быть, она ушла к кому-то в гости на весь день? — неуверенно предположила я. — Ключа-то на месте не было.

— А картонка была?

В ответ на мое красноречиво-изумленное молчание Елена быстро поведала систему — здорово, надо сказать, отлаженную — общения со внешним миром в отсутствии телефона. Если тетя Таня куда-то отлучалась, то выставляла на крыльцо одну из заранее подготовленных картонок с текстом. Например: «Ушла в магазин». Магазин в поселке был один и пройти к нему от дачи можно было либо за пять минут по тропинке, либо за четверть часа по улицам. Если было сухо, использовался первый путь, если грязно — второй, так что разминуться было практически невозможно. Картонка «Ушла к тете Маше» означала, что искать хозяйку нужно на соседнем участке, куда лучше всего проникать через специальную дыру в заборе… если не боишься собак. Если же с собаками отношения сложные, то лучше сделать крюк и пройти через калитку: на гостей оттуда местный пес по прозвищу Бек не бросался, а просто облаивал. Ну, и так далее.

— Никаких картонок на крыльце не было, — уверенно сказала я. — и собачьего лая с соседнего участка я не слышала.

— Наверное, тетя Маша переехала в Москву, — все так же растерянно откликнулась Елена. — Но мама-то собиралась пробыть на даче ещё месяц, как минимум. Странно… А бумаги и карандаша на крыльце ты тоже не видела?

Как выяснилось, бумага с карандашом клались рядом с картонками для того, чтобы нечаянные гости могли оставить хозяйке свое сообщение. В основном, конечно, это делалось для соседей: калитка у тети Тани практически не закрывалась, дом был по-настоящему «открытым». Но на сей раз все выглядело совершенно по-другому. И, с точки зрения Елены, очень подозрительно.

— Мама ведь дверь запирает только на ночь. Сколько раз я ей говорила, что по нынешним временам это опасно. А она — ни в какую: я, говорит, стала плохо слышать, и если буду не на террасе, а в комнате, то стучи не стучи — без толку. Ну, в крайнем случае, ключ под половицей оставляла. А тут я уже ничего не понимаю. Странно… Знаешь, я сейчас же туда еду!

— Может быть, лучше кому-нибудь из твоих мужчин поехать? — предложила я. — Попроси сына или мужа. Вечер уже, что ты там одна будешь делать?

Елена вздохнула:

— Я дома одна. Максим со своей красоткой уехал в гости, будет поздно… если вообще придет. У мужа срочная работа, он всю ночь будет на студии. Нет, придется мне…

— Да что толку ехать в Белые Столбы сейчас, на ночь глядя? — спросила я, представив себе сложность и опасность такой поездки для Елены. — А вдруг твоя мама действительно поехала в Москву? К врачу, например. Или к кому-то из друзей. Тогда она к вечеру вернется либо сюда, либо на дачу. Нет, по-моему, нужно подождать до завтра. Сейчас ты даже машину не найдешь.

Снова глубокий вздох:

— А утром откуда машина появится? Поеду, заночую там, в крайнем случае…

— С ума сошла! — возмутилась я. — Сама же сердилась на тетю Таню, что она чуть ли одна в пустом поселке сидит — и на тебе! Подожди, я что-нибудь придумаю, посоветуюсь тут кое с кем. А ты пока звони по больницам — вдруг найдешь.

— Хорошо, — подавленно сказала Елена. — Я тебе ещё позвоню, хорошо?

— Обязательно!

Я положила трубку и добросовестно пересказала разговор Андрею и Павлу. Милочка сразу по приезде удалилась на кухню и занялась приготовлением еды — по её словам, чтобы не мешать серьезной беседе. А по-моему, чтобы побыть одной и предаться своим грезам без помехи. Странная она сегодня все-таки. Ну, да Бог с нею, своих проблем хватает.

Помимо пересказа, мужчины потребовали от меня комментариев. Например, кто такой Максим и почему муж по ночам околачивается на какой-то студии. С Максимом все было просто: это сын Елены от первого брака, благополучно отслуживший в армии и устроившийся на работу охранником в… Ну, в очень хорошее место устроился, дай Бог нам такое всем вместе и каждому по отдельности. По молодости Максим ещё не представлял себе, кем он хочет быть, но точно знал, кем быть не хочет: нищим. Женился он совсем недавно, причем Елена от молодой невестки была явно не в восторге.

С мужем было вообще интересно. Начать с того, что я, например, его ни разу в глаза не видела, хотя Анна вышла за него замуж года два тому назад. Вышла молниеносно, причем ещё за месяц до бракосочетания утверждала, что мужчины — это переходное звено от обезьяны к человеку, и что женщина, доверяющая свою судьбу представителю сильного пола, достойна лишь глубокого сожаления. И — на тебе. Мало того, что стала замужней женщиной, так еще, похоже, гордилась этим, а супруга своего откровенно обожала.

То, что я её избранника ни разу не видела, в общем, не так уж и удивительно. В эти два года мне было не до чужих мужей, да и вообще ни до чего. Странно то, что не познакомили с ним даже Галку — двоюродную сестру и вообще близкого человека. Нет, Елена не прятала своего ненаглядного Санечку, наоборот, время от времени приглашала нас в гости именно с целью продемонстрировать ново обретенное сокровище родным и близким. Но «сокровище» виртуозно уворачивалось от знакомства под самыми что ни на есть благовидными предлогами: в основном, ссылаясь на занятость по работе.

Трудился Санечка на телевидении, но кем и в какой программе — оставалось загадкой, по-моему, даже для Елены. Во всяком случае, она никогда не могла дать внятного ответа на этот — прямо скажем, не самый сложный — вопрос. А сам он время от времени туманно намекал на параллельную занятость в какой-то очень серьезной организации. Лично меня эти намеки только смешили: не будет серьезный человек баловаться таким примитивным очковтирательством. Ну да в каждой избушке — свои игрушки.

Все это я конспективно изложила Андрею и Павлу, которые переглянулись, сделав, по-видимому, какие-то свои выводы.

— Крыша, — изрек Павел. — Интересно, где он работает на самом деле?

— У нас? — предположил Андрей. — Так фиг ведь узнаешь…

— Мы-то с тобой точно фиг узнаем, раз стали дезертирами. Тем более, что он может вообще нигде не работать. Например, владеть палаткой на рынке. Через подставное лицо.

— Или быть посредником по поставке киллеров желающим, — хмыкнул Андрей.

— Или содержать подпольный бордель…

Друзей явно понесло. Я же только хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого. И ведь нет никакой уверенности, что они шутят!

— Ну и ладно, — подвел черту Андрей. — Мы свое дело сделали, родных проинформировали. Сегодня возвращаться туда бессмысленно, а завтра видно будет. Теперь можно и отдыхать. Но все-таки интересно, что могло случиться со старушкой?

— Остынь, — посоветовал Павел. — Через пару дней пойдем работать, будешь такие загадки разгадывать непрерывно. Побереги силы.

Из их разговора я половины не поняла, поэтому, естественно, полезла с вопросами, но мне вежливо посоветовали заняться ужином.