Одинокая волчица

В её комнатах было тихо. Она зажгла в спальне настольную лампу и убедилась, что горничная не заходила. Слава Богу, иначе непременно заметила бы свалку барахла под креслом. Больше таких проколов допускать нельзя. Так, а куда теперь девать эту спящую красавицу? Ирина села в кресло, задумалась, потом вскочила и быстро стала устраивать что-то вроде походной кровати за высокой спинкой дивана. При ней туда никто с уборкой не сунется, а там видно будет.

Она перетащила крепко спавшую Юлию в импровизированный тайник, достала из сумки шприц и ампулу и сделала своей жертве первую инъекцию. Руки у неё немного тряслись, она не сразу попала в вену. «Успокойся, — одернула она себя, — не пори горячку. Самое страшное позади, теперь все пойдет, как по маслу. Кажется, я все предусмотрела. Даже памперсы для взрослых купила, чтобы не было проблем с этой куклой. Свобода дороже. Дура я, зачем спящую-то прятать? Пусть пока культурно полежит на кушетке. Она же спит, а не коньки отбросила».

Спустя полчаса обретшая свой естественный вид Императрица властным звонком вызвала горничную.

— Принеси мне поесть. И вина. А потом приготовишь ванну и можешь быть свободна.

— Ужин на двоих? — спросила горничная.

— Я же сказала, мне поесть. Подруга только что вернулась, она есть не хочет, устала. Завтрак подашь на двоих. Теперь поняла?

— Поняла. Только…

— Ну, что еще?

— Хозяин приказал, чтобы вы к нему пришли. Как только выспитесь.

От внезапного приступа страха Императрица чуть не потеряла сознание. Неужели выследил? И что теперь предпримет? Надо его опередить!

Глава четвертая

— Наташка! — вывел меня из творческого процесса голос Андрея. — Ты что, совсем с ума сошла? Через час гости приедут, а ты опять слилась в экстазе с компьютером!

Я взглянула на часы и охнула. Ведь присела буквально на минутку: посмотреть, что там сделано и сколько осталось. Н-да, литературные упражнения — это тоже наркотик. Садишься на них, как на иглу, излечиться можно только с помощью трепанации черепа. И то — вряд ли.

— Все, закончила, — виновато сказала я. — Понимаешь, дикая чушь, но оторваться просто невозможно. Опять у них безупречное убийство с помощью яда. Как тебе это нравится?

— Никак не нравится, — отозвался Андрей. — Очень боюсь, что ты войдешь в образ и кого-нибудь сама отравишь. Единственная надежда: с ядами у нас все-таки сохранилась некоторая напряженка.

— Ничего подобного, — возразила я. — Ты просто газет не читаешь, солнце мое. Достаточно купит бельгийскую птичку, сварить бульон или сделать сациви — и ни одно вскрытие ничего не покажет. Или свининкой немецкой побаловаться. Я на днях читала: вскрыли вагон с мясом и чуть ли не насмерть задохнулись.

— Ты вообще-то соображаешь, о чем говоришь? — усмехнулся Андрей. — Свинина ещё куда ни шло. А вот сациви — твое коронное блюдо, а в меню ещё значатся пирожки с курицей. Так что твоими оригинальными идеями с гостями лучше не делись. Не поймут. А Павел тебя просто убьет: Милочка на последнем месяце беременности.

Павел — ближайший друг и бывший начальник Андрея по ФСБ — в прошлом году женился, и его жена Милочка со дня на день должна была родить. Сколько живу на свете, никогда ещё не доводилось видеть мужчину, так озабоченного интересным положением своей лучшей половины. Все-таки любовь — это страшная сила. По рассказам Андрея, каждое утро Павла теперь начиналось с того, что он отправлялся на рынок и покупал там килограмм свежайшей моркови, а потом собственноручно выжимал из неё сок. Именно собственноручно, прадедовским способом, через марлю, напрочь игнорируя даже изменяющий жизнь к лучшему «Мулинекс». Кто-то сказал ему, что свежий морковный сок это — самое верное средство для обеспечения быстрых и безболезненных родов.

А ещё кто-то сказал, что беременная женщина должна ежедневно проходить не менее десяти километров пешком. Поскольку лично он не всегда может при этом присутствовать, был куплен шагомер, и несчастная Милочка ежевечерне отчитывается о накрученном километраже. Так что даже робкое предположение о том, что Милочка может ввести в свой драгоценный организм что-то не совсем качественное, действительно может стоить виновнику жизни.

— Уговорил, — отозвалась я. — Сию минуту оденусь, наведу красоту и будем накрывать на стол.

— На охоту ехать — собак кормить, — с философским видом пожал плечами Андрей.

Мне было элементарно некогда ввязываться с ним в очередную полемику. Уж что-что, а разболтанность в число моих основных достоинств никогда не входила, скорее я грешила излишней, почти немецкой, пунктуальностью. И сегодняшний прокол был достаточно редким. И вообще через полчаса я была в полном параде, так что говорить было не о чем.

Первыми, естественно, приехали Павел с Милочкой. Я не видела их обоих месяца два и поразилась, как сильно они оба изменились. Милочка из голубоглазой, воздушной тростиночки, «то ли девушки, то ли виденья» превратилась в настоящий шар, но на лице беременность никак не отразилась. Ни отеков, ни темных пятен, ни прочих «прелестей» интересного положения. А Павел утратил свою сухую, холодную невозмутимость, за которую в свое время получил прозвище «железный», как бы даже помолодел и мог оторвать взгляд от своей любимой только с помощью огромного волевого усилия.

— Мальчик или девочка? — спросила я, выслушав поздравления и приняв подарок.

Милочка покраснела:

— Мы не стали узнавать, — сказала она. — Это как-то нечестно, все равно что в замочную скважину подглядывать.

— Не поняла, — изумилась я.

— По мне все равно, кто родится, — сказал Павел. — Лишь бы быстро и без боли.

У меня вертелась на языке старая, ещё студенческих времен присказка «Скоро только кошки родятся», но язык я благоразумно прикусила. Павел и в менее ответственных ситуациях только терпит мое чувство юмора, но отнюдь его не приветствует. А уж если дело касается его ненаглядной… нет, уж лучше промолчать. Целее будешь.

Андрей по-видимому уловил мое настроение, подмигнул и улыбнулся. Не исключаю, что он и мысли мои прочел, с него станется. Я уже несколько раз убеждалась в том, что мой друг, несмотря на кажущуюся прагматичность и толстокожесть, обладает невероятной интуицией, а уж меня раскусывает, что называется, с полпинка.

В дверь снова позвонили. Явилась Галка — моя лучшая и самая близкая подруга, не раз помогавшая мне справиться с мягко говоря экстремальными ситуациями в жизни. Как всегда — в умопомрачительной мини-юбке, что-либо подлиннее или брюки она надевает только в крещенские морозы. Ну что ж, если имеются красивые ноги, то почему бы не радовать ими окружающих?

— А ты не слишком легкомысленно оделась, подруга? — поинтересовалась я. — Сегодня вообще-то прохладно.

Действительно, за ночь погода резко переменилась: прогноз наших доблестных синоптиков в кой веки раз сбылся. После чуть ли не тридцатиградусной жары столбик ртути в термометре упал почти до нулевой отметки. Меня, в принципе, это мало волновало, но вот дачников было по-человечески жалко — мерзнуть им, бедолагам, на своих фазендах все праздники. Да ещё переживать за будущий урожай.

— Я на машине! — отмахнулась от меня Галка.

Андрей сделал изумленное лицо:

— Значит, пить будешь минеральную воду?

— Это кто тебе сказал такую глупость? — поинтересовалась Галка. — Ты же знаешь, на меня алкоголь не действует.

— Он действует на гаишников, — мягко заметил Андрей. — Примерно так же, как красная тряпка на быка.

Я не удержалась и фыркнула. Галка сама никогда за словом в карман не лазила, язычок у неё — бритвенный, но переговорить Андрея ей никогда не удавалось. Я же получала от их пикировок чисто физическое наслаждение и никогда не упускала возможности послушать. Но тут я заметила, что Галина какая-то не такая. Вроде бы чем-то сильно озабоченная.