Одинокая звезда
Шрифт:
Через некоторое время бабушка с внуком, возившиеся в саду, увидели, как девушка вышла из дома, села на скамейку и стала озираться, пытаясь понять, где она находится. Василек принес ей кружку мацони – она его с благодарностью выпила. Тогда бабушка села на табуретку напротив девушки и стала ее расспрашивать.
– Значит, у тебя была бабушка Тамара, которая умерла? – сказала бабушка Тамара, пытаясь помочь девушке вспомнить. Та молча кивнула.
– А как тебя зовут, помнишь? Как твоя фамилия?
– Лена, – ответила девушка, – меня зовут Лена, а фамилия Джанелия-Туржанская.
– Джанелия?
– Наполовину, – сказала девушка. – Мой папа был грузин. Но он погиб очень давно, когда я еще не родилась.
– А где ты живешь?
Девушка назвала город на Дону.
– Так. А теперь попытайся вспомнить, как ты оказалась в поезде? Куда ты ехала?
Девушка молча пожала плечами.
– Не помнишь? А что ты помнишь? Какое событие вспоминается тебе последним?
Девушка задумалась. Вдруг в ее глазах появилось выражение ужаса. Она закрыла лицо руками и отчаянно заплакала.
Бабушка Тамара не мешала ей. Пусть выплачется. Горе немножко выйдет со слезами, и ей станет легче.
Так и случилось. Поплакав, девушка вытерла лицо салфеткой, протянутой бабушкой, и сказала:
– Я вспомнила. Только это так ужасно! Я не знаю, можно ли про такое рассказывать.
– Это связано с молодым человеком? С твоим любимым? – догадалась бабушка. Конечно, из-за чего еще так горько могут плакать молодые девушки.
Девушка кивнула.
– Он тебе изменил?
Девушка еще раз кивнула и снова заплакала.
– Не плачь, – сказала бабушка и погладила девушку по коленке. – На моей голове волос меньше, чем измен моего мужа. Мужчины так устроены – они не могут не изменять. Расскажи мне обо всем, не бойся. Я возьму на себя часть твоей беды, и тебе станет легче. Иди, Василек, дай нам посекретничать.
В середине дня Ольга, сидя неотрывно у телефона, в сотый раз принялась читать свою любимую молитву «Отче наш», которой ее научил Серго. И тут раздался телефонный звонок.
– Ольга? – спросил незнакомый женский голос. Было очень плохо слышно – голос забивали треск и шум. – Ты Ольга?
– Да, да! – закричала она нетерпеливо. – Кто это?
– Ты меня не знаешь. Твоя Леночка у меня. Приезжай завтра в Адлер. Мы с ней будем ждать тебя на вокзале. С десяти часов. Приедешь?
– Конечно! Как она? Здорова?
– Здорова. Только очень расстроена. Сама увидишь.
– Кто вы? Как она к вам попала?
– Приедешь – расскажу. Дорого говорить.
Переведя дух, Ольга дала отбой привокзальной милиции, затем набрала номер Рокотовых.
– Если Дима позвонит, скажите ему, что Лена нашлась, – попросила она Наталью Николаевну, совсем забыв, что той ничего не известно.
– Как нашлась? – испуганно спросила Наталья Николаевна. – Разве они не вместе в лагере?
– Да там история приключилась. Печальная. Ну, я думаю, Дима приедет и сам расскажет. Извините, Наталья Николаевна, я тороплюсь на поезд.
Положив трубку, Ольга быстро собралась и поехала на вокзал.
Добравшись на следующий день до Адлера, она из окна увидела дочь рядом с незнакомой пожилой женщиной. Они стояли на перроне и смотрели на окна вагонов. Ольга постучала в стекло.
Они увидели ее и замахали руками.«Спасибо тебе, Господи!» – в который раз за свою жизнь мысленно произнесла Ольга, спускаясь со ступенек. Она взглянула на личико дочери, и у нее сжалось сердце – таким отрешенным, лишенным жизни было оно.
«Ничего, главное – жива и мы вместе», – подумала Ольга. Выслушав рассказ бабушки Тамары, она еще раз поблагодарила Бога, что он послал на спасение Леночки такую добрую душу. Старая женщина никак не хотела брать деньги – наконец, согласилась взять за дорогу и телефонный разговор. Ольге удалось уговорить ее принять также кое-какие продукты – колбасу, сыр и конфеты, купленные на вокзале перед отъездом. Тепло простившись с ней Ольга взяла билеты на ближайший поезд. Она хотела заехать в лагерь за вещами Лены, но та так горячо стала умолять ехать сразу домой, что Ольга сдалась.
«Дима привезет, – подумала она, – а если даже пропадут, невелика беда. Паспорт жалко, но и его можно восстановить. Сейчас самое главное – душевное состояние Лены. Надо побыстрее приводить ее в чувство, пока она совсем не зациклилась на своей беде».
– Доченька, я все знаю, – сказала Ольга, когда они, сидя вдвоем в купе, глядели в окно на проносившиеся мимо морские пейзажи.
– Откуда? – с неподвижным лицом одними губами спросила Лена.
– Мне Дима рассказал. Он с ребятами тебя по всему побережью ищет.
При его имени лицо Лены стало каменным. Даже Ольге сделалось не по себе.
– Леночка, – осторожно продолжила она, – давай поговорим, доченька. Поверь, ничего страшного не случилось. Дима не сделал ничего дурного. И любит он тебя по-прежнему очень сильно.
– Мамочка, не надо, – глухо произнесла Лена, закрыв лицо ладонями. – Ты же не видела того, что видела я. Это было так… жутко, так омерзительно! Не надо, не защищай его.
– Леночка, я понимаю тебя. Но в жизни не все красиво. И не все некрасивое плохо. Посмотри на меня, доченька. Ты ведь всегда верила мне – поверь и на этот раз. Я попытаюсь объяснить тебе, что произошло.
У Димы до этого случая никогда не было женщины. И ему приятель посоветовал… приобрести опыт, до того, как у вас все произойдет. Он его напугал, сказал… в общем… что тебе иначе может быть плохо, очень плохо. И Дима поверил. Он сам не хотел идти на это – пошел против своего желания. Его убедили, что это не измена, а приобретение необходимого опыта.
Да, он сделал глупость. Но глупость простительную. И я думаю – ты должна его простить. Ведь ты разумная девочка.
– А зачем он мне такую телеграмму дал? А сам, вместо того, чтобы встретить… с этой…
– Дима не давал телеграммы. Телеграмму дал Гена. Он давно подслушивал ваши разговоры. Думаю, ему удалось где-то незаметно прикрепить «жучок». На что-то, что Дима почти всегда носил с собой. Это уголовное преступление – он не имел права так поступать.
Ты помнишь, когда они подрались, Гена поклялся доказать тебе, что Дима подлец. Вот он и доказал. Только никакой Дима не подлец – подлость совершил сам Гена. И вот ему – нет прощения!
Лена долго молча глядела в окно. Потом спросила: