Одинокая звезда

– Поняла, мамочка. Я буду вести себя хорошо. А у них детки родятся?

– Будем надеяться. Но ты ведь знаешь – это быстро не бывает. Не через неделю и не через месяц.

– Знаю, знаю! А она с нами на море поедет?

– Поедет, поедет. Ведь она станет женой дяди Отара. И будет жить с ним в Батуми. Мы все впятером поедем. Ты, Гена, мы с тетей Юлей и дядя Отар. Вот компания какая!

Юлька позвонила, что прилетает в час дня. Друг Отара дал машину, и они втроем отправились встречать дорогую гостью.

Во все глаза глядела притихшая Леночка, как дядя Отар долго-долго целует тетю Юлю в губы. И как тетя Юля прижимается к нему. Девочка впервые увидела живую любовь – до этого она наблюдала ее только на экране. Лена вдруг поняла, что они с мамой для горячо любившей их тети Юли теперь отошли на второй план. А самым главным человеком для нее стал дядя Отар. А для дяди Отара – она. И потому девочка потянула маму за руку, стремясь отойти подальше, чтобы не мешать им. Но в это время тетя Юля и дядя Отар оторвались друг от друга, и дочка с мамой тоже смогли обнять и расцеловать свою гостью.

Так на ближайшие дни квартира Ольги превратилась в маленький оазис счастья. Юльку все приводило в восторг: их провинциальный городок с его парками и садами, и Ольгино жилище, и дружба Лены с Геной, и, конечно, сам Отар. Она просто лучилась счастьем, и его свет согревал их всех. Даже жара, способная свести с ума кого угодно, на нее не действовала. Ее кожа только розовела, оставаясь прохладной и в самое пекло.

– Ой, тетечка Юлечка, можно я к вам прислонюсь? – подлизывалась Леночка. – Вы такая холодненькая!

– Прислонись, солнышко, – смеялась Юлька, – согрей меня. Ох ты, мое сокровище! И когда ж у меня такая красота появится?

– Появится, появится, – успокаивал ее Отар, – теперь уже скоро. И года не пройдет, как появится.

Слушая их, Ольга радовалась от души. Она просто купалась в волнах любви, исходивших от ее друзей, физически ощущая, как тяжесть забот и проблем, давившая ее все последние месяцы, уходит, растворяется, исчезает.

На следующий день, прихватив с собой Гену, они отправились на прогулку. Отар, как и планировал, остался с тремя мастерами, споро принявшимися за дело. На небе наконец появились тучки, время от времени закрывавшие палящее солнце, и стало чуть-чуть прохладнее.

– Давайте покатаемся на речном трамвайчике по Дону, – предложила Ольга, – тете Юле покажем местные красоты и сами полюбуемся.

Все охотно согласились. Они спустились на набережную и сели в первый же катерок, швартовавшийся у пристани. Вскоре он отчалил. Все четверо впервые катались по реке и потому с любопытством глядели на проплывавший мимо берег с песчаными пляжами, усеянными загорающими людьми, базами отдыха, каналами и рощами. Прохладный ветерок овевал их разгоряченные лица и тела.

Любуясь красивыми видами, они не заметили, как наползли низкие тучи, быстро закрывшие все небо. Опомнились только когда тяжко пророкотал первый гром. Внезапно сильно потемнело.

Их катерок находился на середине реки, когда небо над ними раскололось и ослепительно полыхнула молния. Последовавший затем чудовищный грохот заставил их стремительно скатиться в трюм суденышка. Катерок сотрясали мощные удары высоких волн. Притихшие ребятишки испуганно глядели в иллюминаторы на захлестывавшую их темную воду.

– Капитан, с нами ничего не случится? – осторожно спросила Ольга загорелого мужчину в рубке. Из-за шума ливня, упавшего сплошной стеной, она с трудом расслышала ответ.

– Все будет в порядке, не бойтесь! Гроза уже кончается. Видите, ливень прекратился и ветерок поднялся. Сейчас волнение утихнет, и мы поплывем назад. Глядите, вон солнышко показалось. Зато каким послегрозовым воздухом подышите – сплошной озон!

И действительно, ливень разом кончился, между тучами появился просвет, из которого выглянул сначала один луч, затем второй – и вот уже весь солнечный лик, раздвинув тучи, обрадованно глянул на них сверху. Все вокруг засияло, засверкало тысячами маленьких солнышек в капельках воды. Их суденышко, сделав широкий разворот, повернуло обратно. Скоро проплыл над ними высокий мост – вот и набережная.

Веселые и голодные, они вернулись домой. И как раз вовремя. Отар, хозяйничая на кухне, разогревал солянку, сваренную Ольгой накануне. Аппетитно пахло жареной картошкой, в кастрюльке булькали сосиски.

Во время обеда к ним заглянула Людмила Ивановна, обеспокоенная долгим отсутствием Гены. Зайдя на кухню, она увидела своего внука, с аппетитом уплетавшего вкусную солянку.

– Еще будут сосиски с картошкой и арбуз, – сообщил он, – поэтому скоро меня не жди.

– А может, ты насовсем здесь поселишься? – пошутила Людмила Ивановна, – перенесем в Леночкину комнату твою кровать – и оставайся. Зачем нам такой жилец, что дома не бывает?

– А что? – обрадовалась Лена. – Вот было бы здорово, да, Гена? Я так не люблю, когда мама выключает свет и уходит. А с Геной было бы веселее, не так скучно засыпать. Мы бы друг другу сказки рассказывали и истории всякие. Переселяйся ко мне, – под дружный смех взрослых предложила она.

– Людмила Ивановна, садитесь с нами обедать, – пригласила Ольга соседку.

– Нет-нет, спасибо, я только что поела, – отказалась та. – Гена, закончишь кушать, поднимись домой. Пойдешь со мной в больницу – мама хотела тебя видеть.

– Как она?

– Да все в одной поре. Дней через десять будут решать. Хотя и так ясно, что придется резать. Господи, хоть бы обошлось. Сердечко у нее слабое.

Притихшие ребятишки испуганно слушали ее.

Бедная тетя Света, думала Лена, Ей разрежут животик, чтобы вынуть близнецов. Это, наверно, очень больно. А вдруг она умрет? И тогда у Гены не будет ни мамы, ни папы. Как он будет жить?

Она представила, что вдруг у нее не стало мамы, и чуть не заплакала.

– Не будем думать о плохом! – решительно сказала Ольга. – Врачи там прекрасные, и меня заверили, что все будет хорошо. Состояние у нее удовлетворительное, просто хотят дать малышам еще дней десять подрасти. А если бы было плохо, то ждать не стали бы, сразу прооперировали. Все обойдется, вот увидите. Передавайте ей привет и скажите, что мы послезавтра уезжаем. Пусть за мальчика не волнуется – мы о нем позаботимся.

Людмила Ивановна ушла. Гена быстро доел арбуз и побежал следом. Обед закончили в грустном молчании.

– Вы идите отдыхайте, – предложила Ольга Отару и Юльке, – а мы с Леной посуду помоем и приберем. Все равно здесь всем не поместиться, тесновато. Идите-идите.

Когда они ушли, Ольга спросила дочку:

– Что загрустила, моя хорошая? Тетю Свету жалко?

– И тетю Свету, и Гену. Утром было так весело, а сейчас так грустно! Мамочка, почему нельзя, чтобы все время было весело?