Одинокие баррикады

Тем же вечером он сам пришёл навестить Александра. Увидев Ривза, сидящего на постели и глядевшего на смятые простыни, он кивнул ему в знак приветствия, пододвинул небольшой табурет ближе и сел, скрестив руки на груди.

– Как себя чувствуешь?

– Не так паршиво, как раньше, – ответил Алекс устало, проведя рукой по спутанным волосам. – Я слышал всё, о чём вы там говорили. Мне уже пора собирать вещи?

Луис тихо засмеялся и покачал головой. Алекс едва мог сидеть сам, а его белая рубашка была влажной от пота. Ему определённо требовался покой, и никаких переживаний сейчас.

– Нет уж, родственничек. Мы с отцом как-нибудь уладим все твои прошлые грязные делишки. Согласен?

– А я как-нибудь отблагодарю вас за это, – Александр вновь закивал. – Если ты не будешь против.

– Посмотрим.

– Ты думаешь, она простит меня? Твоя сестра.

Луис неопределённо пожал плечами и поднялся, чтобы уйти.

– Не знаю. Я знаю лишь, что она не просто так тебя защищала сегодня. Я видел, с каким рвением она это делала. Так что действуй, Ривз, потому как и мне надоело видеть в этом доме столько несчастных людей.

========== Глава 16 ==========

<center>***</center>

<right><b>24 сентября, 1822

Лондон</b></right>

В большом доме Фостеров было так светло и уютно, что этот самый семейный уют едва ли не резал глаза тем, кто к такому не привык. Но врагов у семьи не было, а завистников на приёмы не приглашали. И Элисон могла лишь радоваться за свою подругу, потому что у неё всё было хорошо. Любимая дочь, заботливый, замечательный муж и родители, которые всегда были рядом. Да, Марии не на что было жаловаться. Элисон понимала это, и ей становилось грустно от осознания того, что её жизнь совершенно отличается от подобной простой сказки.

Стараясь ничем не выдать своего настроения, девушка сделала глоток лёгкого вина и отвернулась от окна. Оглядывая празднично украшенный зал дома своей подруги, Элисон отыскала Марию и её супруга; хозяйка помахала ей рукой и ласково улыбнулась, на что девушка просто кивнула. Стало чуть прохладней, и Элисон поёжилась и подумала, что не стоило бы надевать настолько открытое платье. Широкие кружева, соскользнувшие с плеч, совсем не спасали от ночной прохлады. Элисон отошла от окна в сторону и продолжила в одиночестве наблюдать за группами гостей; праздные лондонцы с их громкими титулами, знакомые лица, запах дорогих сигар и бренди…

«<i>Если бы мне здесь указали на дверь, я бы ушла</i>, – думала Элисон опять и опять. – <i>Я к этому никогда не привыкну?</i>»

– Дорогая, неужели вы вновь одна? – услышала Элисон звонкий женский голос рядом с собой.

Ну, конечно же. Девушка повернулась к трём своим знакомым, леди с богатыми историями своих семей, все ещё молодым и красивым и, безусловно, завсегдатаям столичных торжеств. Элисон весь вечер молила Бога не повстречать их, но, видимо, он вновь был глух к её просьбам. С натянутой улыбкой девушка поприветствовала каждую из леди и спокойно произнесла:

– Вы абсолютно правы. Мой брат нынче очень занят, но миссис Фостер была слишком настойчива, и я просто не могла не прийти.

– Это похвально, – сказала дама с таким пышным бюстом, что порой казалось, её узкое платье вряд ли его удержит. – Но мы не о вашем брате говорим.

– Вот как.

– Ходят слухи, что ваш муж совсем недавно вернулся в столицу. Неужели это неправда?

Элисон готова была сквозь пол этого прекрасного зала провалиться, лишь бы не затрагивать эту тему, но уже поздно отступать. И кем её теперь будут представлять в обществе? Несчастная, беременная девушка с мужем, который её не помнит, и который был вынужден вернуться к ней, потому что его, видите ли, замучила совесть!

– Да, это так, он здесь. Правда, он чувствует себя не совсем хорошо после… путешествия… во Францию… где он…

С каждой новой паузой ей казалось, что она краснеет всё сильнее и вот-вот лопнет со стыда и полного неведения, что сказать, и будет ли это правильно. А дамы с живым интересом наблюдали за ней и, видимо, всё ждали продолжения некой увлекательной истории, которую Элисон должна была выдумать здесь и сейчас, но в голову ей ничего не приходило. Это был провал.

– Так что же ваш муж? Он так и не порадует нас своим присутствием?

– Он просто… ну…

Неожиданно чьи-то тёплые, длинные пальцы сжали её голые плечи, и девушка вздрогнула от внезапного прикосновения. Она просто боялась пошевелиться и тем более обернуться и посмотреть на нарушителя её личного пространства. Но ей и не нужно было делать этого. Через мгновение низкий, мужской голос прозвучал над ней, и она узнала его:

– Здравствуй, дорогая. Извини, что опоздал, – Александр поцеловал её в макушку, притом не отрывая взгляда от изумлённых женщин. – Дамы! Безумно рад вас всех здесь видеть.

Мужчина забрал из рук жены бокал с вином и отставил его в сторону, на столик. Затем последовали взаимный обмен короткими любезностями, приглушённые женские вздохи и любопытные, полные очарования взгляды, устремлённые, несомненно, на Александра. Хмурая и рассерженная Элисон стояла рядом и наблюдала за тем, как он едва ли не купался в этом женском внимании, целуя руки её знакомых и рассыпая приятными комплиментами. В конце концов, девушке всё это надоело, и она дёрнула мужа за рукав:

– Нам нужно поговорить!

– Конечно, дорогая. Вы ведь нас простите, леди?

Молодые женщины захихикали, кивая в ответ, и Элисон, взяв супруга за руку, потянула его за собой к балкону. Как только они оказались на свежем воздухе, девушка распустила тяжёлую штору, чтобы закрыться от шума зала, затем повернулась к мужу. Вид у неё был весьма решительный, и Александр коротко засмеялся.

– Что смешного?!

– Ты так прелестна, когда злишься. Хотя я и не понимаю, почему.

– Не понимаешь? – она яростно тряхнула руками. – Что это за представление? Ты должен быть дома, в постели! Ты ведь болен!

– Кто тебе это сказал? И прекрати так размахивать руками, прошу тебя. С высоты своего роста я могу видеть твою грудь, а это отвлекает…

Элисон, наконец, могла спокойно его разглядеть и уже не верила своим глазам: его бледность совершенно пропала, глубокие зелёные глаза озорно сияли в полутьме ночи; даже шрамы на лице были едва заметны при таком освещении; чёрные волосы немного потрепал ветер, но это только подчёркивало его привлекательность. В узких, прямых брюках его стройные ноги казались такими длинными, что просто дух захватывало. Алекс, видимо, снял пиджак, так как сейчас на нём были только белая рубашка и кремовая жилетка.