Одинокие мужчины

Не долго думая я двинулся вдоль сухого русла к индейцам.

Сказать, что они были ошарашены — значит, ничего не сказать. Это были апачи нетдахи — «воины-убийцы» — безжалостно убивавшие своих врагов.

Как я уже говорил, индейцы — удивительные люди. Их с детства учили воевать, а среди апачей нетдахи были самыми свирепыми, искусными и беспощадными воинами. Они ценили отвагу, и к тому же им было любопытно, зачем я пожаловал. Может, именно поэтому никто из них даже пальцем не шевельнул, пока я подъезжал.

Обежав глазами индейцев, я наметил тех, в кого нужно стрелять в первую очередь. Если завяжется схватка, у меня не будет времени выискивать цели, но если удастся уложить главных…

— Приветствую вас. Я приехал за своим другом, — сказал я на наречии апачей.

Глава 9

Индейцы, все как один, со свирепым видом уставились на меня. На одном из них был армейский китель, на другом — вылинявшая красная рубаха, семеро были обнаженными, если не считать штанов и высоких, по колено, мокасин.

Один был вооружен винтовкой, двое — револьверами, еще один держал в руках лук и пучок стрел. Этих я уложу первыми выстрелами. Апачи стреляют из лука так же быстро, как я перевожу затвор винчестера, а раны от стрел гораздо хуже, чем от пуль. У других были только ножи. Винтовки и луки лежали чуть поодаль.

— Человек, которого вы привязали к дереву, мой друг. Мы вместе приехали сюда и сражались бок о бок. Он надежный товарищ, будь то в пустыне или в горах.

Мое неожиданное появление сбило их с толку. Индейцы гадали, действительно ли я один, и шарили глазами по скалам вокруг лагеря. Они не могли поверить, что я осмелился явиться к ним в одиночку. Оба берега ручья были покрыты густым кустарником, вокруг — множество крупных скальных обломков, за которыми могли спрятаться люди.

Теперь все индейцы сгрудились передо мной, и я не осмеливался проехать между ними. Не спеша я поднял руку, чтобы успокоить их, а другой взял винтовку, нацелил ее на Испанца, чуть опустил дуло и выстрелил.

Пуля перебила веревку, которой Мерфи был привязан к дереву. Он рванулся, и путы ослабли.

Вдруг один из апачей взвизгнул:

— Убейте его!

Я пристрелил индейца с луком, пришпорил вороного, и тот ринулся в гущу врагов. Я снова выстрелил, промахнулся, двинул прикладом кого-то из апачей. Конь развернулся, и я опять бросил его на индейцев.

Из груды камней раздался выстрел, еще один… Испанец скинул с себя обрывки веревки и бежал к лошадям.

Какой-то худощавый индеец в ярости бросился за ним. Я прицелился ему в спину и плавно спустил курок. Индеец по инерции пробежал еще несколько шагов, рухнул на камень и медленно сполз на землю.

Один апач с разбега прыгнул, ухватился за седло и чуть было не вскочил на круп вороного позади меня.

Я с силой ударил его, управляя конем коленями, и какое-то мгновение мы отчаянно боролись. Ноги мои оставались в стременах, и я его скинул.

Примчался Испанец на собственном коне, и мы бешеным галопом бок о бок понеслись по высохшему руслу, а апачи, укрывшись за валунами, принялись палить по скалам.

Неожиданно послышался стук копыт, и, попридержав лошадей, мы изготовились к стрельбе, но это оказались Тампико Рокка и Баттлз. Они спускались вниз по склону, разбрызгивая мелкую гальку.

Мы гнали коней примерно с полмили, когда почти одновременно заметили довольно широкую тропу, убегавшую от ручья на север. Мы свернули на нее, перевалили через низкий холм и очутились в таком же, а может быть, в том же самом сухом русле.

Через некоторое время мы пустили лошадей шагом и поехали дальше, внимательно оглядывая окрестности. Никто не пытался заговорить. Я все время смотрел на тропу, надеясь отыскать следы Дорсет, но их не было.

Теперь мы ехали по предгорьям Сьерра-Мадре. Поверху горы были покрыты сосновым лесом, а здесь пышно разрослись тополя, можжевельник, дуб и ива с густым подлеском. То и дело нам попадались маленькие ручейки.

Каким-то образом, скорее всего случайно, нам удалось сбить индейцев со следа, однако мы слишком хорошо их знали, чтобы расслабиться. Сработал фактор внезапности, но апачи в конце концов опомнятся, отыщут наши следы и постараются нас догнать.

Теперь мы ехали рысью, постоянно оглядываясь и озирая гребни холмов. Наш путь пролегал по открытому пространству с небольшими рощицами и ручьями, вдоль которых росли деревья. После проливных дождей пыли почти не было, а топот копыт смягчала трава.

Дважды мы переправлялись через небольшие речушки и три раза спускались вверх или вниз по течению, чтобы запутать следы.

Когда мы устроили привал в тени огромного раскидистого дерева, чтобы напоить коней и дать им отдохнуть, я рассказал своим спутникам о Дорсет Бинни и мальчике.

— Если со мной что-нибудь случится, найдите их и выведите отсюда.

Дети, испуганные, вели себя тихо. Если бы не они, мы и не думали бы о еде. Но дети, несомненно, проголодались. Вскоре мы нашли подходящее местечко, чтобы перекусить. Рокка вызвался охранять лагерь, Испанец готовил еду, а мы с Баттлзом легли вздремнуть под деревом. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мне удавалось нормально поспать.

Я проснулся с ощущением жажды, сел и огляделся. Вокруг было тихо, так тихо, как бывает только в лесу. Где-то вдалеке ветер шелестел в макушках сосен — чудесный, ласкающий слух звук. Так же тихо звенела вода в ручье, огибая камни, и негромко перекликались птицы.

Ко мне подошли Тампико Рокка с Испанцем. Теперь Баттлз охранял лагерь, укрывшись за скалой, откуда хорошо просматривались окрестности. Дети спали.

— Ты имеешь представление о том, где мы находимся? — спросил я Рокку.

— Я уже думал об этом. — Он нарисовал на песке волнистую линию. — Это Бависпе, — пояснил он и добавил: — Она течет вон туда на запад. Если переправиться через реку, там может оказаться ранчо. Рассчитывать на то, что там остались люди, не приходится. Но всякое может случиться. Апачи сожгли большинство поместий, а их обитателей перебили или вынудили уехать. Но даже в заброшенном ранчо можно разбить удобный лагерь. Там сохранились остатки стен, есть вода и трава. А дальше направимся к Санта-Маргаритас. Я знаю, что в тех краях есть поселок старателей, а оттуда двинемся в Чинапу, что на Сонара-Ривер.

— Звучит неплохо.

Испанец жевал травинку.

— Факт остается фактом, — заметил он, — мы не сделали того, ради чего сюда ехали: не освободили твоего племянника.

Рокка внимательно смотрел на меня.

— Дети ничего не слышали о моем племяннике… А если бы он был у индейцев, они непременно знали бы.

— Женщинам нельзя верить, — сказал Испанец. — Не хочу тебя обидеть, но ты когда-нибудь… То есть, ты с женой брата…

Я посмотрел ему в глаза.

— Ты меня не обидел, Испанец, ведь ты вызвался мне помочь. До того, как мы встретились с ней в Тусоне, я о ней ничего не слышал. Мы с братом давно не виделись. А когда встречались, разговаривали о старых добрых временах и старых знакомых. — Я обвел друзей взглядом. — Дома мне почти не приходилось бывать. Бродяжничал…