Одинокие мужчины

Мы старательно, хотя порой и вразнобой, пели гимны, а после службы садились под деревом вокруг корзинок с завтраком, и женщины начинали обмениваться угощеньем. Эмми Татун лучше всех в округе мариновала арбузы, а сидр старой Дженни Блэнд был такой шипучий, что вышибал слезу.

Все это было давно и далеко от этих мест, но иногда, стоило мне закрыть глаза, я слышал хор голосов, поющих «На грозных берегах Иордана», или «Скала времен», или тот гимн о церкви в диких лесах. Одежду мы всегда шили сами. Мне было лет шестнадцать, когда я впервые увидел купленные в магазине брюки и сапоги.

Один из офицеров подошел к моему столику.

— Не возражаете, если я присяду?

— Пожалуйста, — сказал я и представился: — Меня зовут Сэкетт. Уильям Телль Сэкетт.

Он протянул руку.

— Капитан Луистон. Вы упомянули о стычке с апачами. Запомнили лица?

— Ну, они были не из резервации, если вы это имели в виду.

— Как вы это определили?

— По запаху. Прежде чем добраться до наших краев, они долго путешествовали по пустыне. Их лошади, судя по навозу, щипали чахлую зелень пустыни, которую они едят, только когда другого корма нет.

— Вы сказали, что застрелили нескольких?

— Троих… одного ранил, но не добил. — Он недоумевающе взглянул на меня, и я пояснил: — Это был слишком хороший воин, капитан. Двоих я застрелил, а одного зарезал, когда они подобрались ко мне вплотную. А этот, четвертый, дрался, как тигр. Мне показалось, что он парализован, поэтому я оставил его лежать в пустыне.

— Вы были не один?

— Со мной еще трое. Наверное, они тоже подстрелили парочку индейцев.

— Вы потеряли двоих?

— Тейлора и Билли Хиггинса. Я даже не знаю, как звали Тейлора. А подобрать тела мы так и не смогли. Как только представилась возможность, мы сбежали.

— Теперь о мертвых. Не было ли у одного из индейцев шрама на щеке? Я понимаю, что проявляю чрезмерную дотошность.

— Нет… На мертвых я шрама не заметил. Но у того, которого я решил не добивать, он был.

Глава 3

Капитан Луистон вздохнул.

— Вы можете пожалеть, что не убили его, мистер Сэкетт. Это был Катенни, один из самых опасных.

— Он был очень плох, капитан, и к тому же я не люблю убивать поверженных и беззащитных.

Луистон улыбнулся.

— Я уважаю ваши чувства, но боюсь, кое-кому они не понравятся. Есть люди, которые считают, что индейцев надо уничтожать всех подряд.

Сидевшая в другом конце комнаты блондинка очень внимательно слушала наш разговор, хотя делала вид, что поглощена едой.

— Капитан, я дрался с теми индейцами, потому что они на меня напали. Я их за это не виню, поскольку таков их образ жизни. Они воевали всегда, по крайней мере, так утверждают старейшие из племен пима и папаго. Они привыкли совершать набеги, а мы — их отражать. Мы постоянно воюем друг с другом. Иногда побеждаем мы, иногда они. До мирной жизни нам еще далеко.

Миссис Уоллен подала нам с капитаном кофе, и мы еще несколько минут беседовали об апачах.

— Вы служили в армии, мистер Сэкетт?

— Да, воевал во время Гражданской войны. Участвовал в битвах при Шайло и Уилдернессе [3] … ну и еще кое-где.

— Вы могли бы оказаться полезным здесь. Не думали опять вступить в армию?

— Нет. В свое время я делал то, что обязан был делать. Теперь я воюю только в том случае, если мне не удастся убедить кого-то оставить меня в покое. Да и с индейцами я воевал столько, сколько никакой армии и не снилось.

3

Сражения при Шайло и Уилдернессе имели место в ходе Гражданской войны в США соответственно в 1862-м и 1864 годах.

— Вы случайно не родственник конгрессмена Сэкетта?

— Я его брат. Кстати, я приехал в Тусон для встречи с его женой.

Я глянул на блондинку, которая в это время смотрела на меня.

— Хочу отбить у апачей их сына.

— Их сына? — озадаченно спросил Луистон, но прежде чем он успел продолжить, его прервала Лаура Сэкетт.

— Телль? Я Лаура Сэкетт. Вы не пересядете за мой столик?

Я встал.

— Извините, капитан, — сказал я и, взяв чашку кофе, пошел к ее столу.

— Добрый день, мэм. Может показаться странным, что мы не знакомы, но когда вы с Оррином поженились, я был в другом конце страны. Да и вообще мало слышал о вашей жизни.

— Садитесь, Телль. Нам нужно поговорить. — Она сжала мою руку и посмотрела мне в глаза своими огромными голубыми глазами. — Давайте чуточку отложим разговор о моем горе, Телль. Расскажите о себе. В конце концов, мы же родственники.

Нет лучше способа разговорить мужчину, чем посадить его напротив женщины, которая умеет внимательно слушать, поэтому через минуту я уже рассказывал ей о своей жизни, в основном об Энджи, о том, как я нашел ее высоко в безлюдных горах Колорадо, и как она погибла, и как я охотился за убийцей и попал в переделку.

Лаура то и дело одаривала меня приятной улыбкой. Кое-что в ее внешности мне не понравилось, но совершенных людей не бывает. У нее был маленький рот с плотно сжатыми губами, порой во взгляде угадывалась суровость, однако разговор с ней доставлял мне удовольствие.

Наконец она попросила проводить ее домой, и я с удивлением обнаружил, что за окном сгустились сумерки, а офицеры уже ушли. Едва мы оказались на улице, она принялась рассказывать мне об Орри, — так она назвала своего сына.

— Его похитили вместе с детьми Крида, а армия ничего не может сделать. Я уверена, если бы Оррин был здесь, он немедленно отправился бы в Мексику и вернул сына, но я не могу рисковать. Может произойти непоправимое. А потом я услышала, что вы в Юме. Вы моя единственная надежда, Телль.

— Сколько лет мальчику?

— Пять… Шестой. — Она помолчала. — Я должна предупредить вас, Телль, какое бы решение вы ни приняли, прошу вас никому не говорить об этом. Военные ни под каким видом не позволят вам пересечь границу. Сейчас они ведут переговоры об объединении усилий с мексиканской армией в борьбе против апачей. Индейцев хотят атаковать прямо в их убежище в Сьерра-Мадре — это еще одна причина, по которой нам нужно торопиться. Я слышала, что когда на апачей нападают, они убивают всех своих пленных.

Я неторопливо шагал рядом с ней. Вряд ли мальчик еще жив, думал я, но не мог сказать ей этого. Как не мог сказать, что намерен отказаться от этой затеи. Но мы, Сэкетты, всегда приходим на помощь друг другу. Мальчик был Сэкеттом. И моим племянником.

Я подумал о тропе, ведущей в Мексику, и похолодел. Каждый дюйм этой тропы таит в себе беду, и это связано не только с апачами. Это засушливый край, где мало воды, и хотя тамошние жители относились к нам по-доброму, сказать этого о местной полиции и солдатах было нельзя. Они открывают стрельбу по чужакам просто так, для забавы.