Одинокие сердца
Шрифт:
Смешно, правда?
Уж поверьте, Лизу точно бы никому не пришло в голову называть Кобылянской.
И, нет, я не комплексую.
Разве что самую малость.
Черт. Я всё-таки комплексую.
Поджав губы, делаю вид, что осматриваю интерьер гостиной.
Дом и правда чудесный — с обилием дерева и натуральных материалов, огромный, трёхэтажный, он представляет собой очень надежное и уютное место, где каждому будет приятно провести несколько зимних дней.
Когда сумерки становятся
Судя по аромату, довольным стонам и громким чмокам, шашлык удался, но, по понятным причинам, мне кусок в горло не лезет. А вот виски с колой очень даже.
Настроение на нуле, лицо горит, на душе скребутся кошки.
Нужно немного провериться.
Я поднимаюсь наверх, где чуть раньше облюбовала небольшую спальню с выходом на балкон.
Коттедж построен на возвышенности, и вид со второго этажа открывается действительно очень живописный: заснеженные горы, высокие ели и симпатичные загородные домики.
Я шире распахиваю дверь, вдыхаю свежий морозный воздух, при этом чувствуя, что уже неслабо набралась. А ведь завтра мы собирались всей компанией кататься на горных лыжах. Поэтому либо пора перестать бухать, либо завтра максимум, что меня ждет — жёсткий горный отходняк.
— Привет, — позади раздается до боли знакомый голос.
Я замираю.
— Привет, — бормочу в ответ.
— Классно выглядишь, — произносит Дима.
Усмехнувшись, я подавляю вздох.
Он издевается?
— Я всегда так выгляжу.
— Да. Я имел в виду… — неловко умолкает Филатов.
Я оглядываюсь. Сердце колотится быстро, но не так восторженно, как раньше, когда оно было наполнено яркими чувствами к этому парню и безумной эйфорией. Пусть я и понимаю, что мое состояние являлось всего лишь результатом действия дофамина, норэфетамина и фенилоэтилоамина, но находиться в нем было верхом блаженства. Сейчас же внутри меня все заполнила тоска, обида и разочарование.
— Дим, иди к своей девушке, а? — саркастично говорю я.
— Не злись. Я же просто хотел поздороваться.
На миг взгляд Димы меняется и даже будто становится прежним — нежным и ласковым, отчего у меня внутри все переворачивается.
Я сглатываю сухой ком.
— Поздоровался? Досвидос, — упорно смотрю на него.
— Ну зачем ты так? — печально произносит Филатов.
— Слушай, или ты уйди отсюда, или я ухожу, — угрожаю ему.
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой, — начинает Дима. — Ведь мы же можем нормально общаться.
— Да пошел ты!
Стиснув зубы, я срываюсь с места и пересекаю спальню.
Хватит с меня.
Нужно было вызвать такси сразу же, как только стало понятно, что этот вечер не закончится ничем хорошим.
— Алёна… — беспомощно бормочет Дима, вставая у меня на пути
— Уйди с дороги! — рычу на него.
Покачав
головой, Филатов все же отходит.Тогда я сбегаю по лестнице и несусь в прихожую, где быстро обуваюсь, хватаю свой рюкзак и куртку. Когда я открываю входную дверь, мне вслед летят громкие вопли, ликование и звон бокалов. Похоже, кто-то только что толкнул тост в честь Чурилова.
Я оглядываюсь. Не знаю, зачем. Возможно, в надежде, что Филатов бросится меня догонять, убеждать, что ошибся, и умолять вернуться к нему.
Но Дима что-то не спешит воплощать в жизнь мои убогие фантазии.
Я толкаю дверь попой, а уже в следующее мгновение она сама собою резко распахивается. Потеряв равновесие, я в кого-то врезаюсь и падаю на бетонное крыльцо.
— Твою мать! — рявкаю от боли.
При этом мои лицо находится на уровне чьих-то бедер, а руки держат чью-то очень упругую задницу.
— Эй, малыш, если ты так хочешь постоять передо мной на коленях, предлагаю найти местечко потеплее и поукромнее, — раздается голос сверху.
— Чего? — щурясь, я задираю голову.
В глаза бьет свет настенного уличного фонаря.
— Вставай, разве тебе не говорили, что девочкам вредно сидеть на холодном? — сказав это, незнакомец наклоняется и без каких-то особых усилий ставит мою безвольную тушку на ноги.
Но и тогда я не вижу его лица. Оно гораздо дальше, потому что этот мужчина охренеть какой высокий.
— Ты кто, вообще, такой? — бормочу я, отряхивая свои колени.
— Миша я. Адрюхин брат.
Отступив, я обхожу мужчину, заставляя его повернуться на сто восемьдесят градусов, и повнимательнее разглядываю лицо.
И правда.
Передо мной стоит Чурилов-старший.
Ну как старший? Парни погодки, но тем не менее.
— Я тебя знаю. Мы уже знакомились на прошлом дне рождения Андрея, — сообщаю ему.
— Да, точно, — усмехается Миша. — Как сейчас помню.
— Ну и как меня зовут? — спрашиваю, подозревая, что парень врет.
— Вероятно… На… стя? — неуверенно отвечает он.
Я качаю головой.
— Не-а.
— Аня? — произносит тоже явно наугад.
— Мимо.
— Подскажи первую букву.
— Алёна, — выдыхаю я.
— Точно! Я так и хотел сказать.
— Ну-ну.
— А ты чего? Все там, а ты тут в одного? — осведомляется Миша.
Я снова чувствую опустошение.
— Не твое дело, — огрызаюсь в ответ.
Миша осматривает меня, останавливая взгляд на рюкзачке.
— Алёна, извини за идиотский вопрос, но ты тут с парнем или одна?
— А тебе-то что? — ощетиниваюсь я.
— Дело есть.
— Какое?
— Сначала скажи, с кем ты приехала? — Миша продолжает демонстрировать свое нездоровое любопытство.
— С Яной.
— Это которая невеста моего брата? — недоверчиво спрашивает Миша, чем только подтверждает мои сомнения в его честности.
Он же без понятия, кто я такая.
— Да. Мы подруги, — я закатываю глаза и напоминаю ему: — А ты со мной пил на брудершафт.