Одинокий. Злой. Мой

На лбу, как его, Платона выступила испарина, в уголке губ показалась кровь. Откат от ритуала? Я помогла ему подняться, довела до двери.

«Какой же он все-таки тяжелый!»

Мужчина привалился к косяку.

— Сотри руны. — Он тяжело дышал, будто пробежал стометровку, а не прошел с десяток метров по прямой. Неудивительно, что он согласился на помощь. Без меня ему отсюда быстро не выбраться. — Вон там, в углу — ведра. Просто вылей… на них.

Стерев всё, мы наконец вышли. Ветер был промозглым, мелкий дождь грозил перерасти в настоящий ливень.

Платон старался держаться, но с каждым шагом терял силы. Все больше опирался на меня, все сильнее дрожал как при лихорадке, словно сейчас не осень, а лютая зима. Хотя осень и была поздняя, но на улице держалась плюсовая температура. Выбравшись с территории заброшенного завода, мы обошли забор. Там оказался припаркован маленький черный электрокар.

— Водить умеешь? — шепнул он мне.

«Ему настолько плохо?» — с другой стороны, если он умрет по дороге, у меня будет машина.

— Да. Говори, куда ехать.

Адрон сел на пассажирское сиденье, сама я рухнула за руль.

С перепугу перепутала педали, да еще и включила «Драйв» вместо «Реверса».

— Ты же сказала, что умеешь водить, — зашипел Платон не хуже, чем его змеи, болезненно морщась от дернувшейся и тут же заглохшей машины.

Сжала зубы, проглотив колкость, выдохнула и, сориентировавшись, наконец вывернула на дорогу.

— Как выедешь на трассу — налево. Пять километров по прямой, будет мост. Свернешь сразу перед ним, там можно только в одну сторону… — начал было объяснять мужчина, но резко замолчал, закусив губу.

Я, снова заметив кровь у него на лице и то, как мучительная судорога сводит его пальцы, вдавила на газ.

После моста еще минут двадцать пришлось ехать по проселочной дороге, с одной стороны виднелся морской залив, кромка пляжа. Места были очень красивыми, да и к городу, «культурной столице», совсем близко. Но при этом разбитая грунтовка, а по дороге встретилось несколько заброшенных деревянных домов с упавшей крышей и заколоченными окнами, заросшие деревьями поля.

Поэтому, когда мы еще через полчаса приехали к огромному особняку за высоким кованым забором, я растерялась. Ожидала увидеть максимум какую-нибудь сторожку в лесу. А тут… королевский дворец, не меньше.

— Ты тут живешь?

Платон полез в карман, вытащив небольшой брелок. Нажал его — и ворота перед нами раскрылись.

— Быстрее, заезжай, — поторопил он вместо ответа.

Вот только едва мы оказались внутри и ворота за нами закрылись, как воздух вокруг вспыхнул белым светом, а затем осыпался золотыми искрами.

— Что это? — стало не по себе.

Мужчина облегченно откинулся на спинку сиденья, складка меж бровей разгладилась. Он облизал кровь, изогнув кончик губы в полуулыбке.

— Успели, — выдохнул он облегченно.

— Что успели? Объясни хоть что-нибудь, — попросила я, едва сдерживаясь, чтобы не начать истерить. Сейчас я была не в том положении, чтобы что-то требовать. Но напряжение сегодняшнего утра давало о себе знать.

— На дом наложены чары, чтобы я не мог выходить отсюда, — на удивление спокойно ответил мужчина, выбираясь из машины. — Мне их удалось временно снять, и мы успели вернуться до того, как мои силы до конца выдохлись и я перестал удерживать проход.

Он обошел машину по кругу.

— Выходишь? Как насчет обеда? Я голоден как орк.

Мне оставалось только кивнуть.

Попав в просторный холл, я ощутила себя в настоящем музее.

Ничего себе!

Определенно, парадный вход специально был сооружен таким образом, чтобы вводить тех, кто окажется здесь впервые, в священный трепет. Высоченные потолки. Огромные окна. Золото, мрамор. Массивные колонны и парадная лестница, которая вела на второй этаж: вначале одна широкая, затем она разделялась на две, по правую и левую сторону. В нишах между колоннами проглядывали статуи обнаженных нимф и античных воинов.

Я не удержалась от восхищенного свиста.

Вот это да.

Хозяин же особняка оставался безучастен. Оно и понятно, он тут живет.

— Одежду не снимай, здесь не особо топят, — сказал Платон. — Обувь можешь убрать вон туда.

Сам он тоже разулся и даже проследил, чтобы на полу не оставалось комьев грязи. Чистота была идеальной. Тогда Платон мрачно кивнул каким-то своим мыслям и повел меня по первому этажу. Особо нигде не останавливался и уж точно не спешил расписывать мне все красоты этого места, но мой взгляд выхватывал отдельные детали.

Бесконечные картины и статуи, фарфор и хрусталь. Не особняк, а находка для домушника — в любой угол шагни и найдешь что стащить. Интересно, здесь прибирается целая орда уборщиц? В одиночку такое здание не вычистишь.

Мы оказались в огромной столовой, такой же помпезной, как и всё остальное. Сквозь створчатые окна лился солнечный свет. Да уж, как во дворце какого-нибудь короля.

Платон прошел через столовую и направился в кухню. Тоже большую, но современную, полную техники. Распахнул двери гигантского холодильника, и я рассмотрела на полках какое-то невероятное количество еды. Кастрюли и лотки, контейнеры, сковородки.

Он что, готовит в таких количествах?!! Или у него взята в рабство какая-нибудь кухарка?

Меньше всего Платон походил на доморощенного кулинара или любителя обожраться до состояния нестояния. Хотя кто его знает.

Он не стал спрашивать меня о предпочтениях: просто вытащил несколько посудин и поставил прямо на кухонный стол. Жестом указал, где можно взять вилку, и сам принялся есть отбивную холодной, не особо заботясь о том, чтобы погреть её.

Прямо в уличной одежде. Из сковороды.

Кажется, какие-то условности заботили его меньше всего.

Сама я не была голодна из-за нервов, но заставила себя переложить немного мяса с рисом в тарелку. Жизнь в бегах приучила: если есть возможность — пользуйся. Неизвестно, когда еда подвернется в следующий раз.

Я до сих пор не знала, кто такой этот Платон Адрон и защитит ли он меня от бывшего хозяина, поэтому особых иллюзий не питала. Жить захочешь — что угодно пообещаешь. Вот Платон и пообещал.

Возможно, распрощаться с этим особняком придется уже сегодня.