Одиссей Фокс. Тени звезд

«Только половина! Сколько же денег валяется непойми где… Я хочу найти шекл, срочно!»

Уважаемое собрание заволновалось.

– Теперь представьте: наш неизвестный сеятель двадцать пять лет без перерыва, день за днём создаёт особые фигурки из удивительного вещества. И отправляет их через гипер наудачу, заранее зная, что они будут возникать в совершенно случайных местах галактики… Это нечто максимально неэффективное, кто будет так делать?! Лишь тот, у кого нет других, более эффективных способов решения проблемы. Создавать и запускать по фигурке в день – это требует времени и сил. Наверное, у него много свободного времени, которое нечем занять? – сказал Одиссей с таким выражением лица, будто вот-вот ухватит невидимую лису за хвост. – Словно он сидит в тюрьме, из которой не может выбраться. Но откуда в тюрьме уникальное вещество и кто позволит заключённому швырять фигурками в гипер? Если только это тюрьма иного рода: из которой не выбраться, но внутри которой ты свободен делать что хочешь.

Детектив выдержал паузу.

– Например, необитаемая планета, на которой живёт одинокий Робинзон. Он не может сбежать оттуда, и единственное, что он способен делать – выживать и рассылать наугад бутылки с записками. В надежде на то, что одна из этих бутылок попадёт в руки адресата.

«Ну это уж слишком!» – отреагировал сразу миллион зрителей.

«Неслабый гиперпрыжок логики!»

«Натяжка и домыслы».

«Объяснение может быть совершенно другим!»

«Какой-нибудь миллионер поставил машину и клепает эти фигурки автоматом».

«А может, в дебрях космоса прячется культ, и тысяча послушников красят фигурки».

«Сто возможных объяснений, и почему именно Робинзон?!»

Одиссей вздохнул. Он понимал зрителей, разум которых требовал простых и понятных ответов. Объяснить, почему из всех возможных версий его неотступно преследовал именно Робинзон, было нелегко. Но будучи мифотворцем поневоле уже много-много лет, Фокс хорошо понимал, как действует его разум – за интуицией всегда прячется несокрушимая жизненная логика.

– Вопиющая неэффективность одного действия при многолетнем упорстве в его совершении кричит об отсутствии выбора, – только и ответил детектив.

Он посмотрел на Ану; она следила за его нарративом, задумчиво прикусив губу, чтобы ничего не сказать. Ана уже дважды совершала ошибку, не веря в выводы Фокса и подвергая сомнению его доводы. Но в этот раз ей захотелось поверить. Потому что из всех приходящих в голову объяснений – именно одинокий Робинзон на затерянной планете, с которой нет выхода, создающий фигурки с таинственным посланием старому другу или врагу – был идеален. От этого образа у Аны по затылку пробежали мурашки.

Пленник, изо дня в день творящий безнадёжный ритуал, старательно кодирующий каждый шекл, чтобы он отличался от всех предыдущих и нес указание на новые координаты… Это подходило к тайне фигурок настолько полно и без зазоров, что хоровод пёстрых версий, высказанных Кизей, казался колодой одномерных баек. Ана осознала, что гипотеза Фокса просто блестящая. Жаль, что Кизя погиб, не узнав её.

Конец ознакомительного фрагмента.