Одиссея "Варяга"

– Вы хотите снять с "Беспощадного" Римского-Корсакова? Я не настолько стремлюсь к должности командира эсминца, чтобы занимать ее ценой подсиживания своего хорошего друга и отличного командира.

– Командир он, и правда, хоть куда, имел шанс убедиться. И стреляют его молодцы метко, могу засвидетельствовать. Чуть голову мне не оторвали при первой встрече. Но для Вас, милостивый государь, у меня припасен другой кораблик... Отнесите-ка этот конверт на "Аскольд", и возвращайтесь с Константином Александровичем, а я пока замену Вам для него на "Аскольд" поищу...

Через неделю весь Владивосток вывалил на набережную - от порта в сторону острова Русский на буксире тащили бывший японский миноносец. По толпе ходили слухи - после долгих и тщетных попыток восстановить корабль в доке, его завтра должны были расстрелять из орудий крейсера. По другой версии ремонт был закончен, но потом на корабле случился пожар, и он полностью выгорел. В пользу последнего слуха говорил вид буксируемого корабля - на свежей краске выделялось угольно черное пятно копоти, покрывавшее обе трубы и кожух машинного отделения. Сам кожух казалось, был вывернут изнутри мощным взрывом. Стоящий в толпе морской лейтенант в полголоса, под сочувственным взглядом китайца портного проговорил, - "как эти идиоты, царствие им небесное, могли при первой же пробе взорвать оба котла, не понимаю... Теперь только как мишень и использовать". Действительно, утром на рассвете буксир потащил от острова в сторону восходящего в океане солнца тот же двухтрубный силуэт, который спустя пару часов пропал на горизонте в мешанине взрывов снарядов выпущенных четырьмя крейсерами.

О настоящей судьбе трофейного миноносца "Восходящий", вместо которого была расстреляна "загримированная" под него старая угольная баржа (в лучах восходящего солнца, на горизонте можно перепутать и не такое), знали немногие. Только командиры кораблей Владивостокской эскадры и экипажи трех кораблей. Самого "Восходящего", "Беспощадного" которому предстояло действовать с ним в паре и вспомогательного крейсера "Москва". "Москва" занималась и их снабжением в Заливе Святой Ольги, куда ночью своим ходом ушел вполне исправный миноносец. Должна она была и сыграть свою роль в весьма своеобразной набеговой операции. После месяца интенсивных тренировок, в поход вышли три корабля - по старорусской традиции соображать решили на троих. Недавно переоборудованная во вспомогательный крейсер "Москва" - захваченный японский быстроходный каботажник в 3700 тонн (впрочем, на счет быстроходности - 14,5 узлов как то не очень...) - вела с собой два столь разных миноносца. Вернее, с учетом того, что миноносцы шли в головном дозоре, а вооруженный транспорт плелся за ними, скорее вели его они.

После нескольких дней блуждания на траверсе входа в Цусимский пролив, отряд обнаружил искомую цель - три транспорта в сопровождении явно военного корабля. Забежав вперед, и дождавшись заката, миноносцы начали заранее отрепетированное и не раз разыгранное "понарошку" представление. Теперь все зависело от того, поверят ли в него благодарные зрители - японцы. А в случае если они, подобно знаменитому Станиславскому, завопят - "не верю!", то минимум один русский миноносец обречен.

На мостике "Ицукусимы" капитан первого ранга Коки Кимура был весьма недоволен. Ему уже третьи сутки не удавалось поспать более часа. Вообще вся его служба с момента перевода со вспомогательного крейсера "Никко-Мару", взамен погибшего во время боя с "Богатырем" прошлым капитаном, пошла не так. Казалось бы - его повысили до "кап раз" и перевели с полугрузового парохода на настоящий, пусть и старый, крейсер. Живи - и радуйся, к тому же - крейсер только что после ремонта. Увы - радоваться пока не получалось, да и для жизни времени практически не было.

Для начала, пока крейсер стоял в доке на ремонте, с него списали добрую половину опытных моряков - пара новых броненосцев требовала больше специалистов, чем было подготовлено на "Ниссин" с "Кассугой". Дальше - больше. Запланированная замена монстрообразного орудия огромного калибра (из котороых никто за всю историю тройки крейсеров типа "Мацусима" никуда не попал, не смотря на многочисленные войны в которых те принимали участие) на современную восьмидюймовку Армстронга так и не состоялась. Вернее старое орудие то сняли, но вместо ожидаемого нового морского орудия воткнули одинадцатидюймовую гаубицу, явно берегового происхождения. На вопрос Кимуры - "за что?", инженер с верфи, по секрету, рассказал ему, что это "вынуждено - гениальное" решение. Вынужденное потому, что вместо потребного для ремонта восьмидюймового орудия, пришлось спешно перезаказывать десятидюймовку для ремонта "Якумо". А гениальное... Если "Коки-сана удастся туманной осенней ночью подойти к бухте Порт-Артура на расстояние выстрела, то гаубичный снаряд такого калибра в палубу любого русского броненосца - весьма вероятно его смертный приговор". Коки не стал переубеждать "берегового моряка" по поводу нереальности его планов - в туманную ночь, стрельбой по площадям попасть в палубу невидимого артиллеристам корабля можно только случайно. Если уж в барбет "Ицукусимы" всерьез устанавливали ЭТО, значит нормальных орудий в стране Ямато просто не осталось... А этот внеплановый поход был еще хуже обычного.

Каждый раз, когда он уходил к себе в каюту, на горизонте появлялись дымы, и ему опять приходилось лететь наверх. Четыре часа назад, в его прошлую попытку вздремнуть, сигнальщику на фор-марсе померещился на горизонте силуэт миноносца. Но на поверку оказалось, что кроме двух быстро удаляющихся на вест дымов горизонт был чист. Дымы вскоре исчезли в зареве склоняющегося к морю солнца, и на "Ицукусиме" облегченно вздохнули. Их старый, медленный и своеобразно вооруженный крейсер был способен отогнать от охраняемых кораблей только пару русских вооруженных пароходов. Но, увы, все современные и быстроходные корабли сейчас готовились к неминуемому генеральному сражению, и конвойную службу приходилось тащить на своих плечах старичкам из третьей эскадры.

Коки очень сомневался, что русские пошлют единственный во Владивостоке миноносец в море в одиночку, и был уверен, что сигнальному просто померещилось. Он поймал себя на том, что засыпает с подзорной трубой, прижатой к глазу. Встряхнувшись, он посоветовал вахтенным не беспокоить его больше по пустякам, хотя бы до утра. И снова направился в каюту. Откуда его, спустя час, выдернул посыльный, на этот раз с известием, что с запада слышна орудийная стрельба, и видны дымы.

Теперь пытаясь собрать мысли в кучу, и обжигаясь поданным ему кофе, капитан вместе со всеми собравшимися на мостике пытался разглядеть хоть что-нибудь на фоне заходящего солнца.

– Вижу двухтрубный дестроер, идет к нам!
– донесся с фор-марса несколько неуверенный крик помнящего о недавнем разносе наблюдателя.

Приглядевшись, Кимура и сам различил между бликами волн низкий силуэт миноносца. Но пересчитать трубы он уже не смог - силуэт миноносца был виден прямо на фоне солнечного диска, только только коснувшегося глади моря.

– Если там кто-то в кого-то стреляет, то это или русский "Беспощадный", удирает от наших кораблей, или наш дестроер, за которым гонятся русские, - пытаясь упорядочить путающиеся после короткого сна мысли, командир размышлял вслух, надеясь что, подчиненные заполнят пробелы в его рассуждениях, и поправят его ошибки, - так или иначе, нам надо идти к этому миноносцу на полном ходу.

По мере сближения стало ясно, что миноносец активно отстреливается от кого - то из кормового орудия, и сам находится под обстрелом. Время от времени около небольшого кораблика море вспенивалось от падения снарядов. Но самое главное - чей же это миноносец, пока определить было невозможно. Спустя десять минут, когда до загадочного миноносца оставалось уже миль шесть, стало возможно разглядеть и его преследователя, но это не слишком помогло. За двухтрубным миноносцем гнался... Еще один двухтрубный миноносец. На приближающимся кораблике подняли на фок-мачте какой-то флажный сигнал, но разобрать его против солнца было абсолютно невозможно.

– Но нас то он видит хорошо, ему же солнце не мешает, - высказал свое мнение молодой штурман Горо Накамура, - а наш силуэт перепутать с чем либо практически невозможно. Если он идет к нам, и что - то нам сигналит, скорее всего, это наши...

– А почему наш миноносец станет бежать от одного русского?
– возразил ему старший офицер крейсера, тоже не отличающийся ни опытом, ни возрастом, - наши лучше вооружены и более быстроходны. Сколько я не говорил с миноносниками, они всегда мне заявляли, что драки один на один с русскими они не боятся. Если он бежит от одного эсминца - то скорее русский.