Одлян, или Воздух свободы: Сочинения

— Рая, посмотри, кто к нам приехал!

Из дома, улыбаясь, вышла жена.

— Надо бутылку брать. Да у нас же нет денег…

— Я сам возьму, — прервал Коля Власа.

— Нет, ты гость, и возьмем мы. Да, Рая, вспомнил: у меня в заначке трояк есть.

— Влас, мне надо в Заимке дядьку попроведать. Вначале к нему загляну…

Напрягая мышцы, почти бежал. Возле дома помешанного дядьки остановился и посмотрел на колодец: от колодца, с полными ведрами, шел дядя Ваня — безотказный труженик, выполняющий в колхозе самую черную работу. И захотелось хоть раз в жизни помочь дяде Ване, в детстве ему часто рассказывавшего всего две сказки: про медведя и про волка.

Направился к дядьке и загородил дорогу. Дядя Ваня — обросший щетиной, в заштопанной клетчатой рубашке и грязных кирзовых сапогах, хотя грязи на улице нет, обошел племянника.

Раз дядя его в черных очках не узнает, сунул очки в карман и снова загородил дорогу.

— Дядя Ваня, да посмотри же, что ты меня не узнаешь.

— Не знаю я вас, — он вновь обошел племянника.

Коля семенил впереди дядьки и заглядывал ему в лицо.

— Дядя Ваня, давайте я донесу воду.

— Да не надо, я сам.

— Дядя Ваня, я же твой племянник.

Дядька остановился.

— Какой племянник?

— Коля Петров.

— Колю Петрова милиция убила.

Понял: его не убедить, и заговорил по-другому.

— Я из уголовного розыска. Давайте ведра. Мне надо взять у вас показания. В колхозе украли нетель, и я веду следствие.

— Нетель, это черную, что ли?

— Ну да, черную.

— Дак сегодня она нашлась, а вот красную с пятнами никак не найдут.

— Вот-вот, мы как раз ее и ищем. Давайте ведра, я помогу.

Дядька напугался «милиционера».

— Пошлите.

Войдя в новый, тесноватый, кое-как построенный дом, — старый-то, в тридцатых годах срубленный, с плохо покрытой крышей, сгнил, — увидел жену дядьки. Слава Богу, хоть у нее все были дома.

— Коля, — всплеснула руками тетя Нюра, — приехал!

Теперь дядя Ваня поверил, что перед ним племянник, раз жена признала. Он заулыбался, затряс темной от навоза рукой Колину белую руку и заплакал, и слезы радости прятались в его щетине.

Тетя Нюра хотела собрать на стол, но Коля сказал:

— Я ненадолго, — и сел на табурет рядом с дядей Ваней.

— Тогда хоть чайку попей. — И тетка пошла кипятить чай.

— Дядя Ваня, дядя Ваня, расскажи сказки про медведя и волка.

Коле так хотелось послушать эти сказки и на несколько минут перенестись в детство. Готов, как ребенок, сесть дядьке на колени и ловить его медлительную речь.

Ласково поглядев на племянника, спросил:

— Какие сказки?

— Да про медведя и волка. Ты мне их в детстве рассказывал.

— А я забыл.

Оглядев комнату, похожую на жилище бедных российских крестьян конца прошлого века, встал, попрощался и, отказавшись от чая и забежав к соседям, заспешил на станцию.

Отойдя, оглянулся: дядька стоял у калитки и смотрел ему вслед. Так и не дождался помешанный дядя Ваня падения Советов, чтоб переехать в прадедовский дом, бодро стоящий около двухсот лет. Да и забыл он, конечно, как забыл сказки про медведя и волка, что когда-то ждал падения советской власти.

Стол накрыт. Рая выпила стопку, и то за два раза, и Коля с Власом допили проклятую, вспоминая воровское детство.

Влас работал на тяжелой малооплачиваемой работе и жалел: не закончил средней школы.

— Эх, — говорил он, — была б у меня восьмилетка, выучился бы на холодильщика и зарабатывал больше. Вы свидетельства воровали, не осталось хоть одного? А то бы подделал мне, и выучился бы я на холодильщика.

— Свидетельств не осталось. Я сам закончил одиннадцать классов, и мне мое свидетельство о восьмилетке не нужно. Жил бы здесь, подделал бы.

— А ты вышли.

— Не подойдет оно тебе. Я в Вологодской области закончил восьмой класс. А ты там не жил. Если подделать, тебе надо уезжать в другое место. Не надо, лучше закончи восьмой класс.

— Да позабыл все. И некогда. Деньги надо зарабатывать.

Влас и Рая проводили Колю на большак. Он, веселый, по их просьбе читал стихи Баркова.

На дороге показался «ГАЗ-69» или, как говорят, «бобик».

— У нас не любят брать пассажиров, — сказал Влас, — Рая, проголосуй.

Рая подняла руку, бобик остановился.

— Довезите до Падуна, — попросила Рая.

Коля сошел у сельсовета. Подвернулся мотоциклист.

— Довези до Заводоуковска.

Мотоциклист домчал его до железнодорожного вокзала.

На пиджаке у Коли поблескивал значок с изображением Есенина.

— Подари значок?

Со значком расставаться жалко, но он подарил и пожал парню руку.

Народ толпился возле кассы, но билеты не продавали: нет мест.

Зашел в линейный отдел милиции. В кабинете два мента. Рыжий и чернявый.

— По какому вопросу? — спросил рыжий.

— Попроведать.

— Выпивши?

— Немного.

— А сюда зачем?

— Я говорю — попроведать и попросить купить билет до Ялуторовска.

— Выходи. Это не билетная касса.

— Что вы меня гоните?

— В таком виде нельзя. Выходи. А то машину вызовем.

Петров к дверям, но чернявый задержал:

— Подожди. Документы есть?

— Есть, — повернувшись, ответил Коля.

— Покажи.

— Дома они у меня.

— Ты как разговариваешь?

— А как надо?

— Где живешь?

— Где живу? — переспросил он и засмеялся. — Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз. А вы у меня на квартире.

— Так, — сказал чернявый мент менту рыжему, — вызови машину.

— Счастливо, — сказал Коля, — я пошел.

— Стой! — заорал чернявый.

— Сами прогнали, а теперь не пускаете.

— Отсидишь пятнадцать суток и узнаешь, как надо разговаривать.

Пятнадцать суток — это его отпуск, и он стал серьезным. Чернявый снял трубку.

— Подождите, — остановил его Коля, — прежде чем звонить в милицию позвоните Анатолию Петровичу Монакову.

Менты переглянулись.

— Звоните, звоните и передайте мне трубку.