Одна душа на двоих

Какие-то пять минут наблюдаю, как он аккуратно разрезает стейк… Господи, как можно делать даже это настолько элегантно, что обычный прием пищи становится невероятно скучным и медлительным занятием?! За совместную жизнь мы ни разу не ездили на пикник, не снимали в парке кроссовки, и не бегали босыми по свежескошенной траве. Не ели впопыхах хотдоги, опаздывая в кино… Да у нас и свиданий то толком не было. Плевать… Страсть — далеко не стандарт! Не все живут с ней… Не все испытывают… Разворачиваюсь и ухожу в спальню. Мне его размеренное жевание в ушах идёт откликом… Сама не знаю, когда стала такой раздражённой? Любимый роман окутал магией ярких образов… И я в его страницах… На какой-то час.

Через некоторое время супруг пришёл, и улёгся рядом. Матвей всегда пользовался одним одеколоном, носил пижамы одного цвета, и ложился ровно в 21:30. С точностью до секунды! Разворачивался и с головой нырял под одеяло. Как и сегодня. Несколько мгновений — и комнату заполнили чуть слышные посвистывания. Верный признак глубокого сна…

Очередная постельная сцена, качественно описанная неким, не слишком известным, автором, вызвала слишком сильный отзыв в моем теле… Чёрт! Сто раз заставляла себя не читать подобного! Низ живота свело, и коленки машинально сжались… Нет, не хочу сегодня засыпать с ощущением туго связанного узла!

Тихонько поднялась с кровати… Это вряд-ли имело смысл. Сейчас Матвея и пулемет не поднимет с постели, но все же, так было спокойнее… Не хотелось показывать ему ту свою скрытую сторону, которую легко можно связать с образом падшей женщины. Пробралась в ванную… Наконец-то! Отрегулировала поток воды в душе, и встала под обволакивающую, теплую струю… Она такая… Теплая! Тело невольно подрагивает от приятных ощущений. С головы не выходит, как герой романа сжимал свою избранницу в крепких властных объятиях, и гладил ее ложбинку большим, твёрдым членом. А затем…. Он проскользнул в неё, не оставляя места пустоте. Не заметила, как рука скользнула вниз, к клитору. Поток воды переместила к груди, и он защекотал вздернутые соски… Как приятно… Обронила случайный вздох, выбившийся из заданной частоты дыхания… Пальцы с центра наслаждения, уже пульсирующего от невесомых круговых касаний, опустились ниже… Тугая дырочка сочилась, и я собрала с нее капли вязкой влаги, чтобы снова возвратиться к желавшему ласки бугорку… Движения участились, снова и снова разнося электронные импульсы по каждой клеточке скучавшего по мужчине тела… Быстрее… Ещё быстрее… Добавляю напор воды, чтобы скрыть за его шипением срывающийся голос… Мне так хорошо!!! Почему… Почему это так хорошо?!

Устало сползла по покрытой паровыми каплями плитке, присела в душевой кабине… Обхватила колени руками… Всхлипнула… Что? Я сейчас действительно плачу?! Наверное, да. Раз слёзы закапали с глаз, и плавно слетали на до сих пор дрожащие от спазмов оргазма бедра…

Было бы от чего… Это всего лишь слёзы о любви, которой никогда не будет в моей жизни… Всего лишь секс… Всего лишь страсть… Разве оно того стоит?!

Связь

Миша

Каждый раз, по праздникам, мне хотелось сбежать от всех куда-нибудь как можно дальше. На северный полюс, например, — сидеть на отрезвляюще холодном снегу и смотреть на северное сияние. Или хотя бы в свою комнату, где никого нет. Дома это срабатывало, если только сестра не просила выйти к многочисленным гостям, которых звали лишь для галочки — чтобы числиться в кругу якобы друзей. Это ведь полезно: "Друзей" иметь. Так и сегодня, в день рождения сестры. И это лишь первое из торжеств, намеченных на ближайшее время! Ведь, осталось несколько недель до Новогодних каникул! В доме любительницы празднеств было ужасно в этот период. Слишком приторно. Чересчур сладко. Повсюду счастливые лица, радующиеся каждому уютному углу, и сладостям… Сладости — отдельная тема. На праздники сестра делала столько сладостей, — причем разных, — что можно было накормить ими небольшой городок.

Дети сестры вдобавок заполонили крошками мою спальню. Как только я узнаю, кто именно ел в моей постели — гнев будет страшен. Кроме угроз, конечно, ничего больше не произойдет, но сути это не меняет. Сейчас у меня не было настроения выискивать виновного, но позже будет. Сейчас было настроение смотреть в одну точку и думать о своём, о чем-то отстраненном. Да и мерзкое, зудящее жжение, расползающееся по всем мышцам руки, не позволяло быть слишком злым. Раздражённым — да. Злым? Мне не до этого. Мне не до своих собственных чувств. Мне — до чужих. Нелепо же! С каких пор мне не всё равно на чужие чувства? С тех самых, когда я начал чувствовать одни эмоции на двоих… Эта нить — как артерия связывает нас. Заставляет чувствовать на расстоянии. Это называется родственные души. Это чувство родилось спонтанно, оно глубинное и необъяснимое. Я почувствовал её…. она, как ментальный близнец.

— Не знаю, почему ты остался, но я рада, ведь, ну, знаешь… — Сестра всегда столько бормочет, или это просто только сейчас мне надоело? Она всё жужжала рядом, прямо над ухом, не специально касаясь моей руки, лежащей на столе рядом с какими-то кексами, к которым я даже не притрагивался. Аппетита нет. Я и сам не знаю, почему остался. Может, потому что мне осточертело одиночество?… Мне понятно, откуда это жжение на плече. Где-то близко моя Душа. И она испытывает… возбуждение!? Какого чёрта!?… Удивительно, что только благодаря своему соулмейту я могу его испытать. Мне давно нет ни до чего дела.

Хотелось отвязаться от этого назойливого ощущения, не позволять счастью так отвратительно колыхаться в грудной клетке, заставляя крутиться старые, заржавевшие механизмы, отвечающие за чувства. Почему я должен чувствовать её желание, а она не может чувствовать моё паршивое настроение? Несправедливо!…

— Ты куда? — опешила сестра, увидев, как я встаю.

— Скоро вернусь.

Поднявшись к себе, прислонился лбом к двери, машинально растегивая молнию на джинсах. Ухватив, колом стоящий член, принялся энергично водить по нему.

Вверх — вниз.

Вверх — вниз.

Сука…

Толкаюсь в кулак, уперевшись другой рукой в дверь. В какой то момент просто забываю дышать. Я просто забыл обо всём… Я не в себе… Теряю связь с реальностью. Рычу, как зверь, активно вколачиваясь.

— Да-а, блять…

Убыстряюсь, пока не замираю с пульсирующим членом в руках. Вот оно! — материально распространяющееся тепло…

***

— Сейчас мой день рождения, Миша, не пытайся расстроить праздник, — спокойно сказала сестра и прикрыла глаза, шумно вздыхая.

На плече опять появилось неприятное жжение. Я не могу портить настроение кому-либо сегодня, но очень хочется. Из-за кого такое отвратительное ощущение в груди?… Из-за кого под кожей скребёт?… Хотелось попросту забраться самому себе под кожу и клещами вырвать это непонятное чувство. Мне не хватало ненависти, неприязни, равнодушия в конце концов. Эти эмоции — стыд, жалость и ненависть к себе, удовлетворение, и страх, в одном флаконе — не для меня…

Сейчас, на краткий миг, я чувствую безмятежность, спокойствие… Потому, что она позволила недолго отдохнуть от всего того дерьма, что происходит в её сердце и голове. Она — моя родственная Душа, мой соулмейт — не позволяет покинуть своё сердце. Может разыскать её и сделать с ней что-нибудь плохое? Так хотелось, на самом деле. Вцепиться ей в глотку, разорвать на части. Или трахнуть? Вытрахать из неё душу… Чтобы исчезла из моих мыслей. От этой детской, глупой радости на душе стало легче. Но она же девушка!… Я не могу причинить ей боль.

Покидаю зал в спешке, будто нахожусь в воде и что-то мешает мне подняться на поверхность, на воздух, что-то мешает вздохнуть полной грудью. Выйдя в вестибюль, рефлекторно тянусь рукой к шее, чтобы сделать галстук посвободнее, но лишь почувствовав крупную вязку темного свитера, вспоминаю, что я не в костюме. И галстука у меня нет. Тогда что так душит?… Распахнув большие двери, я останавливаюсь. Дышу глубоко, пытаясь успокоиться. Что со мной такое?… Лучше бы я утонул там, в зале… в воде… Захлебнулся в своей собственной желчи, которую я так привык выливать на других. Возбуждение… облегчение… Сменились тупой болью в районе сердца. Какого черта у нее произошло?! Самобичевание, за испытанное наслаждение?! Желание что-то изменить… и тут же уколы совести, за это самое желание?