Одна и та же книга

Или не больше.

+++

Постмодернистская игра с мифами или попроще, классическими сюжетами, которой кто только не балуется (и я, и я в первых рядах!), имеет смысл только в одном случае: когда по ходу дела из сюжета извлекается тайный потенциал (явный-то реализовался еще в момент рождения сюжета, в смысле сюжет и есть следствие реализации своего явного потенциала) и обрабатывается так, чтобы созидательная мощь его многократно возросла.

Если на это нет силы и умения, то лучше отойти и не трогать.

Потому что из любого сюжета можно вырастить новую Вселенную, и при таком раскладе выращивать что-то меньшее глупо, хотя искушение бывает почти непреодолимо, особенно когда речь заходит о великих мифах, всех так и тянет уменьшить их в размерах, приручить, приспособить к своим маленьким уютным человечьим нуждам. Это понятно и даже вызывает сочувствие, но нельзя не осознавать, что вырастить меньше, чем уже было выращено, — натуральное вредительство.

Но, имея в руках зерно, то есть осознав миф (сюжет) живым, способным к проращиванию зерном, не попробовать его прорастить — значит сгноить посевной материал. Поэтому лучше все-таки пробовать — тем, кто понимает, что делает. А тех, кто не понимает, а просто забавляется, хворостиной бы с постмодернистского огорода гнать, честно говоря.

Поэтому, кстати, так притягательны мифоложки всех видов — это ж натурально как горох проращивать. Только что были скучные зерна, и вдруг откуда ни возьмись тугие зеленые хвостики, завтра они, может быть, увянут, а может, и нет, мы еще не знаем. И пока мы не знаем, с нами происходит интересное.

А самое интересное происходит с тем, кому удается вырастить свой горох до неба, потому что тогда наш огородник станет Джеком-в-Стране-Чудес, и это само по себе такая высокая награда, что иных не понадобится. Я знаю, я уже там.

Время, время

Иногда я думаю: подсунуть бы вместо себя твердый холодный камень прожорливому Кроносу, пусть грызет, а у меня будут каникулы, то-то погуляю.

Иногда я думаю: кто-то большой молодец, обманул Кроноса, подсунул ему камень, сам улизнул; он-то молодец, а я — что ж, я и есть этот камень, бывает, значит, и такая судьба.

Иногда я думаю: сколько можно грызть камни, надоело, мне бы живого чего-нибудь, мягкого, теплого, хоть иногда, и тогда я прикусываю собственный язык, такая теперь у меня диета, такие времена, свежей крови не допросишься, все волокут валуны вместо младенцев, а потом удивляются, что меня остается все меньше и меньше.

Но мало ли что думаю я, важно, что засыпаем мы всегда рядом, в обнимку, Кронос, я и наш камень, так и не разобравшись, кто у кого на сей раз за щекой.