Одна на миллион

Ночь всю не спал, слонялся, подбирал слова, представлял себе её реакцию, вспоминал наш поцелуй в лифте, еле утра дождался.

Примчался на работу одним из первых. Когда проходил мимо поста охраны, случайно взглянул на их мониторы, выставленные рядком, затем на охранников и остановился. В общем-то, не собирался я выяснять отношения, это был, скорее, внезапный сиюминутный порыв.

– А кто у нас Витя?

Два парня посмотрели на третьего. Тот – на них, затем, помешкав, сказал:

– Ну я.

Судя по тому, как он занервничал, я понял, что попал в точку.

– Поговорим?

Он сглотнул, снова посмотрел на тех двоих, затем кивнул мне:

– Только быстро, нам нельзя оставлять пост надолго…

– Быстро-быстро.

Мы отошли в сторону.

– Витя, это же ты с Аллой встречаешься, верно?

Он кивнул и зачем-то уточнил:

– Две недели как.

– Срок, – согласился я.

– В смысле, вы уже с ней к тому времени всё…

– А-а, ну да, всё. Так это ты или Алка пустили слух про меня и Анжелу?

Охранник снова смутился. Стеснительный он какой-то.

– Я не знал, что Алла так всё преподнесёт.

– А зачем ты ей вообще это рассказал?

Витя пожал плечами.

– Я не думал… да и не так я говорил. Просто сказал, что вы с дочкой шефа целовались в лифте, а потом она вырвалась и убежала. Ну… просто Алла постоянно про вас говорит… ну… как вы её обидели. Тоже достало, если честно. Ну и ляпнул, не подумав. Да я и представить не мог, что она такое раздует. Ну если надо, я могу сказать, что не так всё было, что вы не…

– Да не надо, не парься, само забудется.

– А что мне делать?

– Выводы делай. На будущее.

Витя снова кивнул.

Я поднялся к себе. Сел ждать. До чего же медленно шло время!

Ровно в девять зашёл к своим в отдел – стол Анжелы оказался пуст. Девчонки загалдели, перебивая друг друга, а я даже сообразить не мог, о чём они.

– Анжелы ещё не было? – перебил я Марину.

– Нет.

Ни слова не говоря, я вышел из кабинета. Под ложечкой неприятно заныло, возникло смутное ощущение, точнее, предчувствие чего-то плохого.

Я набрал её, теперь она была недоступна. Снова. Мы с ней как лиса и журавль. Звоним друг другу по очереди и по очереди не можем дозвониться.

В десять меня вызвал к себе Рязанов. Неясное беспокойство отчего-то стало сильнее, хотя причины я не понимал. Наоборот ведь хорошо – у него можно поинтересоваться, где Анжела, но сердце всё равно частило и дёргалось.

* * *

Рязанов оказался в кабинете один.

– Проходи, Вадим Сергеевич, есть кое-что обсудить.

– А где Анжела? С ней всё в порядке? – спросил я с ходу.

Рязанов заметно помрачнел:

– Анжела здесь больше не работает.

Я сморгнул, непонимающе уставился на Сергея Ивановича.

– Не работает? Как?

– Я её уволил.

– Но… почему?

Он молчал. Видно было, что мои вопросы его раздражают и отвечать ему совсем не хочется, но меня сейчас занимало только это, поэтому я не унимался. Да и просто не понимал – с чего вдруг такая скрытность?

– Анжела сама захотела уйти или…?

– Или. Говорю же – уволил.

– Но за что?

– Вадим Сергеевич, – после долгой паузы разродился он, – я помню, что ты мне вчера рассказал, и понимаю твою реакцию…

– Да не понимаете! У меня ведь не праздный интерес. Она – мой сотрудник. На неё возложены определённые функции. Важные функции. Она сегодня, вот например, должна была…

– Вадим, это ты не понимаешь. Ты просто расстроен и не можешь рассуждать… объективно. На то, чем там у тебя занималась Лина, найти специалиста не проблема. Причём гораздо более толкового.

Я хотел возразить, но он и слова не дал вставить.

– Знаю, ты хвалил её в последнее время. Но ты, опять же, к ней не объективен. Да ты сам взгляни – до её появления твой отдел работал слаженно. Сам говорил всегда, какая у тебя отличная подобралась команда. Но пришла Лина, и сразу начались какие-то интриги, сплетни, скандалы. Да и кто вчера собирался увольняться, потому что с ней он работать не может?

– Да, может, это я заблуждался. Видел только то, что на поверхности. А её появление просто как лакмусовая бумажка показало, кто есть кто и чего стоит.

– Да ладно тебе. Ерунда всё это. Вокруг Лины всегда так – проблемы и неприятности. Это единственное, что она умеет делать превосходно.

– Я думаю, – сухо сказал я, – вы ошибаетесь, Сергей Иванович. Может, я и правда к ней не совсем объективен, но и вы относитесь к Анжеле предвзято.

– Не предвзято, а трезво. Лина моя дочь, и я прекрасно знаю, что она из себя представляет.

– Да нет же! – вспыхнул я и затем уже спокойнее добавил: – Конечно, кто я такой, чтобы влезать в ваши семейные дела, но со стороны всё же виднее… Вы ничего хорошего в ней не видите, а ведь она…

Я мог так много сказать о том, какая она, но никак не мог подобрать нужного слова.

Рязанов смотрел на меня как на дурака, потом поморщился и отвёл взгляд в сторону.

– Не хотел я говорить, но вижу мы так и будем с тобой переливать из пустого в порожнее. Это ж она тебя оговорила. Ты ещё спасибо скажи, что всё обошлось. Обвинение в сексуальном домогательстве – это не только неприятно, но и очень серьёзно. Не понаслышке знаю.

– Вы…

– Нет, нет, – перебил меня Рязанов, – я не себя имел в виду, бог миловал от встреч с… такими. Знакомому моему попалась подобная штучка, еле выпутался...

– Да нет, я хотел сказать, что Анжела тут ни при чём.

– При чём, к сожалению. После того, как мы вчера поговорили с тобой, примчалась эта твоя… по рекламе которая… Чижова! И всё мне рассказала.

– Марина… – выругнулся я мысленно. – Но Анжела всё равно здесь ни при чём.

И мне пришлось выложить Рязанову всё: и про лифт, и про камеру, и про охранника Витю.

Ну хоть тут он поверил мне на слово и прекратил упорно твердить, что всё зло от его дочери. Спустил на меня, конечно, всех собак, но это ерунда. Тем по более по делу ведь. Когда выходил от него, крикнул в спину: